: «У меня чутье на все новое, а свежесть мысли была у Феликса определяющим элементом. Текст об экологии был таким же свежим, как и „Ризома“»
[1621]. Диагноз, как оказалось, был поставлен верно: «Три экологии», вышедшие в 1989 году, пользуются успехом у читателей. Гваттари излагает в книге свое понимание экософии как необходимого соотнесения политического и этического измерений вопросов трех регистров – окружающей среды, социальных связей и субъективности. Здесь снова обнаруживается его неизменное стремление учесть модусы субъективации, выстроив их, отправляясь от их точек пристежки. Так, он констатирует, что технологический прогресс позволяет человеку высвободить время, но ставит вопрос об использовании этого свободного времени. Он подчеркивает, что в эпоху глобального рынка анализ может вестись только в планетарных масштабах. Целью новой, этико-эстетической, парадигмы будет осмысление трех регистров – ментальной экологии, социальной экологии и экологии окружающей среды. Его метод, как и в самом начале, остается трансверсальным и состоит в том, чтобы в каждой ситуации выделять потенциальные векторы субъективации, обеспечивающие раскрытие разных форм сингулярности. Благодаря информационной революции и развитию биотехнологий «на свет появляются новые модальности субъективации»
[1622]. Гваттари избегает и алармистского дискурса, и жалоб. Наоборот, он радуется будущим свершениям и тому, что наступит день, когда потребуется больше обращаться к уму и инициативе людей. Именно этим его так зачаровывает Япония, сумевшая «привить передовые индустрии к коллективной субъективности, сохранившей связи с довольно далеким прошлым (в случае Японии восходящим к синто-буддизму)»
[1623]. Именно этот конфликт призвана осмыслить новая дисциплина «экофилософия».
Идеи, изложенные в «Трех экологиях», попадают в 1989 году в контекст, в котором среда экологов разрывается между консервативными сторонниками защиты природной среды, желающими отгородиться от технического прогресса, и экологами, наделяющими свою деятельность политическим смыслом: «Меня интересовало то, что чуть ли не впервые Феликс описывал три экологии, то есть настоящее место человека в природе, вместе с которой ему нужно попытаться эволюционировать»[1624]. Поль Вирилио тоже крайне воодушевлен этой книгой: «Важно, что экология больше экологии. Экология – наука будущего. Без нее не обойтись. Экологией будут называться поиски единства между экономикой в самом сложном смысле слова и экономией в экологическом смысле. Два этих уровня сливаются, я в этом полностью убежден, как и Феликс»