.
В «Новом экологическом порядке», вышедшем в 1992 году, Люк Ферри выступает с резкими обвинениями в адрес политической экологии. Идеи Гваттари он постарался свести к фундаменталистской, ультралевацкой концепции экологии, в которой нет места правам человека, нет публичного пространства для дискуссий и республиканских институтов. Не брезгуя передергиванием фактов, Ферри желает дискредитировать мысли соперника, в данном случае экологические идеи Гваттари, возведя их генеалогию к автору нацистских законов о защите природы Вальтеру Шенихену: «Для Гваттари, как и для Шенихена, культура – онтологическая реальность, а не абстракция: она вписана в бытие людей»[1626]. Именно в этом проявилось полное непонимание Люком Ферри смысла экологической битвы, которую ведет Гваттари, при каждом удобном случае подчеркивавший, что его идеи не повернуты к прошлому.
Последней книгой Гваттари станет «Хаосмос», вышедший в 1992 году[1627]. Он позаимствовал это название у своего любимого автора, Джойса, придумавшего термин «хаосмос», которым пользуются и Гваттари, и Делёз. Последняя книга, ставшая лебединой песней Гваттари, является, вероятно, наиболее доступным для читателя, наиболее законченным текстом из всех написанных им в одиночку. Это своего рода интеллектуальное завещание, которое он оставил в год своей смерти. Своей доступностью эта книга обязана моменту кристаллизации и всем тем теоретическим и практическим наработкам, которые Гваттари удается в ней синтезировать, а также значительной редактуре, которую выполнила его подруга, психоаналитик Даниэль Сивадон: «Мы переписывали ее два раза. Он отослал в Galilée совершенно нечитаемую рукопись, бессюжетную, без знаков препинания. Нам пришлось полностью ее переделывать сначала на первом наборе гранок, потом на втором»[1628].
Гваттари поставил себе задачу создать новую эстетическую парадигму, которая должна стать результатом процесса, снова возвращающегося к субъективности, пройдя через машинное. Он снова подтверждает множественный, полифонический характер своей концепции субъекта и значение вопроса о субъективности, с которым постоянно сталкивался как психотерапевт-практик. По его мнению, трансверсальный метод наиболее эффективен, когда надо отобразить тот, порой взрывоопасный, коктейль современных субъективностей, которые охвачены конфликтом между технологической современностью и архаизирующей привязанностью. Гваттари вспоминает свою критику структурализма и его редукционизма: «Со стороны структуралистского течения было большой ошибкой претендовать на то, чтобы подвести все, что касается психики, под эгиду языкового означающего»