Превозмогая слабость во всем теле, я поднялась на четвереньки и поползла. Сначала медленно, норовя снова повалиться на землю, потом чуть быстрее. Бешеный круговорот в голове затих, и мне удалось подняться на ноги.
— Уходи! Пожалуйста! — снова крик, наполненный таким страхом, что у меня мороз по коже пополз.
Прихрамывая и мотаясь, я побежала туда откуда доносился крик.
Не помню как, но я выбралась к болоту, усыпанному маленькими желтыми цветами. Когда под ногой коварно хлюпнуло, я отшатнулась и схватилась за кривой ствол, стоящего позади дерева, прижалась к нему всем телом, пытаясь совладать с пронзительным звоном, нарастающим в голове.
Чуть в стороне росло странное дерево с корнями, похожими на щупальца осьминога, а между ними прятался пацан, лет пятнадцати. Худой, чумазый, перепуганный до смерти.
Он протиснулся в тонкий просвет между причудливо перевитыми корнями, забился в самый угол укрытия и сквозь рыдания повторял:
— Мам, не надо! Пожалуйста, мам. Это же я!
Уже знакомая выжла пыталась до него добраться — тянула лапы в прорехи между корнями, рыла землю, рычала, то и дело срываясь на звериный визг.
Душераздирающая картина. Женщина, превратившаяся в обезумевшее чудовище, не узнавала своего ребенка и неистовствовала от желания его съесть. Я даже представить не могла, что чувствовал мальчишка. Каково это заглядывать в глаза самого близкого человека и видеть там только голод, желание убивать.
Он уже даже не кричал. Только всхлипывал, обессиленно привалившись спиной к корням, и обреченно смотрел на нее.
У меня сердце кровью обливалось, глядя на эту картину. Как же все это жутко.
Оттолкнулась от ствола и побрела к ним, спотыкаясь на каждой кочке. Голова кружилась, перед глазами прыгали красные кузнечики, сердце билось где-то в районе затылка. Главное не упасть, потому что встать не смогу.
Заметив меня, пацан вообще сник. Опустился на колени и переводил беспомощный взгляд то на меня, то на «мать». Сдался.
При моем приближении выжла обернулась, зарычала, предупреждая, что это ее добыча и она не намерена ей делиться, и с удвоенной силой принялась разрывать землю под корнями.
Не особо задумываясь, что делаю, я вцепилась в спутанные лохмы, дернула ее на себя и повалила на землю. Обезумевшая тварь неуклюже отмахнулась от меня, как от досадливой помехи и ломанулась обратно. Ее интересовало только свежее мясо.
— Пошел отсюда! — прохрипела я, волоком оттаскивая упирающуюся выжлу.
Парень ревел навзрыд, с ужасом глядя на то, во что превратилась его мать, а она кровожадно рычала, шипела, тянула к нему скрюченные пальцы, не обращая на меня внимания.