— Валите отсюда, деграданты! — летит в нас вместе с воем клаксона.
— Варежку закрой! — орет Барков, резко повернув голову.
— Понаделают дебилов!
Сдавив рукой мои плечи, прижимает их к себе и тащит к машине, лавируя в этой пробке.
Все мое внимание сконцентрировано на дрожащей у меня под курткой крохе, поэтому я даже не замечаю, как оказываемся у нашей БМВ. Она мигает аварийкой, и нас стопроцентно все ненавидят.
— Ему, наверное, к ветеринару надо, — хватаю с сидения свою сумку, вместо того, чтобы его занять.
— Сядь в машину, — надавливает на мою голову Никита, заставляя сесть.
Сбрасываю его руку, но он преградил мне дорогу, зажав у двери. Смотрю на него снизу вверх, говоря:
— Едь. Я сама доберусь, мне надо в ветклинику.
— Сядь в машину, — опять кладет ладонь на мою шапку.
Сам он без неё, и у него уши красные.
— Отстань, Барков! — пихаю его в грудь. — Я дальше сама!
Протяжный гул клаксона заставляет его обернуться. Вновь посмотрев на меня, требует:
— Алена, сядь, блин, в машину!
— Но…
— Да чтоб тебя!
Скрутив, бесцеремонно толкает в салон, и захлопывает дверь с такой силой, что мне хочется прикрыть уши.
— Мяв…
Мелкие коготки впиваются в мою толстовку так, что приходится отдирать от неё Черныша, и я боюсь, как бы он не вырвал клок ткани.
— Какой худой, — тараторю, как только Никита оказывается в машине. — Все косточки наружу… А глаза какие испуганные…
Барков вдыхает так, будто всосал в себя весь кислород в салоне.
— Бедненький…
— Мяв-мяв…
Мы трогаемся, и я лепечу:
— Думаешь, он блохастый?
— Прям всю голову сломал, — тормозит у тротуара так, что меня бросает вперёд.
— Я тебя не заставляю нас везти, — взвиваюсь я. — Можешь высадить нас на остановке!
— Чтобы ВЫ там от дубака скопытились? — делает тонкий голос, копируя меня. — И мне отец башку оторвал?
— А она у тебя есть? — цежу я. — Не замечала.
— Наверное потому что в твою мозги забыли положить, — цедит он в ответ.
Пихаю котёнка назад за пазуху, пыхтя от злости.
Сделав ещё пару вдохов, сквозь зубы спрашивает:
— Ехать куда?
— Откуда я знаю? Я что, Яндекс Карта?
— Алена, у тебя тридцать секунд.
Сжав зубы, достаю из кармана телефон и загружаю приложение.
— Горького 71… Это где памятник…
— Разберусь.
* * *
— Обезвоживание и недовес… — жалостливо поглаживает котёнка парень-ветеринар, удерживая Черныша на большом металлическом столе.
— Это опасно? — также жалостливо хнычу я.
— При правильном уходе — нет, — щупает крохотные косточки. — Где вы его взяли?
Кошусь влево, глядя на Никиту, который сидит на диване в приемной, заняв его полностью. Хмуро тычет большими пальцами по дисплею, уперев локти в колени. Наверное, пишет своей губастой Лере, а мы с Чернышом тратим драгоценный вечер его пятницы.