– Вы подготовили мою невесту?
Господин визирь шагнул в комнату, и Амлон сразу стало тесно, словно нечем дышать.
– Да, господин, – склонилась в поклоне Камилле.
– Откинь покрывало! – Амлон со вздохом подчинилась, понимая, что этот приказ предназначен ей.
Господин визирь осмотрел её. Она стояла, не поднимая глаз, снова чувствуя себя рабыней, выставленной на продажу.
– Хорошо, – вынес он вердикт, потом хлопнул в ладоши. В комнату вбежала служанка, не Ирис, другая. – Принеси шкатулку из моего кабинета.
– Слушаюсь, господин. – Через несколько минут она вернулась со шкатулкой. Визирь отпустил её, открыл шкатулку и достал из неё нечто, украшенное драгоценными камнями.
– Камилле, надень это на неё.
Амлон передёрнуло от тона этих слов. Её будущий супруг даже не называет её по имени, обряжая как куклу, как игрушку, чтобы потом наиграться и бросить. Не о такой свадьбе она мечтала когда-то. У неё задрожали губы. Только не расплакаться! Нельзя!
Пока она пыталась справиться со слезами, Камилле, ахая от восхищения, ловко надела на неё нечто похожее на диадему. Искусная, сплетённая, казалось, из тончайшей серебряной паутины и украшенная красными камнями, она необычайно подходила к свадебному платью.
– Хорошо. Пора ехать. Пойдём, Амлон.
Она вздрогнула, услышав своё имя из его уст. Оно прозвучало похоронным звоном, провожая её прежнюю жизнь. И не сбежать. Но у неё есть нож. На него одна надежда.
Амлон
В халирэ – так назывался странный тканевый экипаж, в котором ездили богатые ирханцы, было темно и тесно. Амлон сидела, сжавшись, стараясь ни рукой ни кончиком покрывала не задеть господина визиря, будущего мужа, человека которого ненавидит больше всего на свете. Сейчас вся гордость и смелость куда-то испарились, и её почти трясло от страха. Стать ему женой перед лицом их жестокого и кровавого бога, бога которого они придумали сами, чтобы оправдать свои беззакония (по крайней мере так их учили в дома, в Тарсе), быть верной до конца жизни (которая, наверное, будет недолгой) и смотреть, как принято здесь в Ирхане иметь несколько жён, которые ничем не отличаются от рабынь.
Всевышний, пожалуйста, спаси! Она молилась так мысленно, не переставая всю дорогу. Надеясь, что господин визирь ни о чём не будет её спрашивать и радуясь тому, что покрывало защищает её лицо. Она могла видеть сквозь полупрозрачную ткань, хотя и с трудом, а вот господин визирь не видел как она кусает губы в надежде справиться с собой и не заплакать.
Четверть часа, а может чуть больше – и халирэ остановился. Ну почему время не может тянуться вечно? Казалось что ни минуты пролетели, а секунды. Тканевая дверца распахнулась, и учтивый слуга с поклоном подал ей руку. Амлон замешкалась на несколько мгновений, но и этих мгновений хватило, чтобы вызвать недовольство господина визиря.