Он вытер клинок о траву, вложил в ножны и бесшумной тенью скользнул обратно, домой. Он не хотел даже возвращаться в свою комнату. И в то же время его словно что-то влекло туда. Тихо ступая босыми ногами, он вернулся обратно в свой дом, жизнь в котором стала для него невыносимым мучением и как раз тогда, когда он почти привык, почти смирился. А перед глазами стояла эта девчонка, странная и чистая как горный родник. Он помотал головой и шагнул вперёд.
В полутьме коридора он не сразу разглядел человека перед дверью. А увидев понял, что сходит с ума. Она пришла сама и стояла сейчас рядом – дотронься рукой и вот она здесь. Такая чистая, сильная и такая слабая. Или может быть его жена пришла просить за Тавла перед ним? Но он отпустит его и так. Хватит крови.
– Зачем ты пришла? – Голос звучал неожиданно глухо и тихо. Так что сам еле слышал себя. Словно коридор поглощал звуки.
– Я… – Она помолчала. Эмет уловил нежные нотки небесника. – Я хотела почитать тебе.
– Почитать? – Он шагнул к ней. Так близко. Думал, что сейчас Амлон отпрыгнет, отшатнётся от него как тогда после свадьбы. Но она стояла рядом так близко и так далеко, словно он ей не противен, словно она не собиралась убегать вместе с Тавлом. Сладкий яд. – Ну почитай.
Он сдался. Он не выдержал. И только впустив увидел, что у неё в руках нет книги. Ему бы прогнать её, но он теряя последние остатки разума не сказал ничего. И так странно разболелась голова. И вереницей вернулись воспоминания. Один за другим. Так что и не сбежать.
Кровь и боль. И крики ирханцев. И зарево от пожаров. Он видел и сейчас, стоило впустить в свою голову воспоминания, видел, как горели дома. Слышал крики сестры. И как отец звал его. Как же его самого звали?
Он пытался вспомнить своё имя. То самое, которое ускользало, как сон, как мираж, то, которое шейм приказал ему забыть. Но он отказался. И на тренировках, вдыхая жаркий, смешанный с кровью воздух и ночью, в темноте, роняя бессильные слёзы, он шептал его, своё имя, чтобы не забыть, не оборвать последнюю нить, что связывала его с прошлым, с тем, кем он был.
Как же его звали? Он упал на кровать и сжал голову руками. Так больно. Так нестерпимо больно. И почувствовал робкое прикосновение. Поднял глаза. На него смотрела Амлон. Молча и тихо. А в глазах плескалась жалость. И что-то ещё, чему он не мог дать названия или боялся. И он не мог прогнать её. Не сегодня, не сейчас. Он вдохнул полной грудью запах небесников, который почему то всегда исходил от неё и снова вереницей увидел картины из своего прошлого, словно из сна.