Она остановилась.
– Простите, передайте господину Мельомеку, что я не приду.
– Но как же госпожа? – Слуга смотрел на неё с изумлением, подслеповато щурясь.
Но она уже ничего не слышала. Только одинокая фигура на лестнице. Уже почти не видна. Эмет развернулся, собрался уходить.
И Амлон направился к нему. Сначала несколько робких шагов, потом всё быстрее и быстрее. Потом взлетела по ступеням и неловко уткнулась головой ему в грудь. Не обняла даже, а просто уткнулась. Пусть теперь оттолкнёт, пусть скажет, что она сделала неверный выбор. Это было так глупо, и всё же она не могла по-другому.
Увидеть родину и знать, что из-за этого сердце другого человека навсегда обратилось в камень, зная, что заставила другого страдать. Может быть, ей надо отойти от Эмета, отпрянуть от него. Может, ему неприятно.
Амлон робко подняла глаза. Господин визирь смотрел на неё, так странно и горячо. А потом прижал к себе, осторожно, как драгоценную вазу и положил руку на голову. Они так и стояли, молча. Как будто время не властно над ними, как будто они победили его. Победили само время.
Она не ждала слов одобрения, не ждала ответа. Просто стоять вот так было уже высшей радостью. И то что он не оттолкнул.
А потом он заговорил осторожно, тихо:
– Спасибо, – и больше ничего. Но ей и не нужно было. Она не ошиблась. И это заставило сердце ликовать и одновременно сходить с ума от страха. Им осталось так мало. И всё-таки это время они проведут вместе.
– Но как же твой друг?
– Он поймёт, – усмехнулся Эмет одними уголками губ. Как раньше она боялась этой улыбки и как теперь наслаждалась ей.
– А если… – Странная мысль пришла ей в голову, такая, что она вдруг едва не задохнулась. Как это просто. Когда счастлив хочется сделать людей счастливыми. – Эмет, а Ирис можно отправить вместо меня?
– Ирис? – Он переспросил, словно не сразу осознал о чём она говорит, потом наконец понял. – Можно. Если она захочет. Сабер-дам, – обратился он к слуге. – останься. У нас есть что передать Мельомеку.
– Хорошо, господин визирь, – слуга поклонился до земли.
А Амлон быстро пока Эмет не передумал, бросилась в комнату слуг. Подумать только, когда-то она была в положении Ирис, даже нет, хуже служанки. Прошло совсем немного времени. И вот она госпожа. Только ей это не нужно и не радует и если бы не Эмет… Их счастье молчаливо и быстротечно, но так греет душу. Ей было и радостно и одновременно так печально, что щемило сердце. Любовь с примесью горечи. Так странно и тяжело. И никто бы не понял. Она вдруг остановилась, представив лица мамы и отца и подружек, с которыми вместе гуляла, а ещё Тавла. Все они теперь казались размытыми, словно она видела их очень и очень давно. Они осудили бы, но ей самой не за что осуждать себя. Она чиста перед собственной совестью. Она вспомнила Эмета. Такого, какого успела узнать. Его образ был чётким, словно он вот прямо сейчас стоял перед ней. Он честен и смог остаться человеком в этой проклятой стране. Ей нечего стыдиться!