В общем, я порадовалась, что дед лишил меня чувствительности и нервозности. Иначе могло случиться непоправимое: например, я, нервничая, могла бы разнести половину дворца.
Мрачно усмехнувшись про себя, я шепотом напомнила Арнольду:
— Всего два танца.
— Конечно, милая, — тихо заверил он меня.
Впрочем, пока о танцах и речи не шло. Следовало выдержать натиск любящих родственников. Отец и мама появились на балу вместе, рука об руку, в нарядах светлых тонов. И так же вместе они атаковали меня, буквально раздавив в объятиях.
— Милая, ты чудесно выглядишь, тебе очень идет этот цвет. А фасон! Просто чудо! — щебетала мама, не желая выпускать меня из кольца своих рук.
Сама она, в своем светло-розовом платье, украшенном рюшами и лентами, конечно, смотрелась ярче меня, что, в принципе, и не удивительно. Все же настоящая богиня, причем домашнего очага и любви. Как говорится, по статусу положено. Меня радовало, что мама обошлась без духов. Ну, или это я уже успела принюхаться, и организм перестал различать запахи.
— Спасибо, — наконец-то у меня получилось вклиниться в ее быстрый монолог. — У меня была отличная портниха.
Отец, словно разгадав мои мысли в этот момент, мягко улыбнулся и забрал меня у мамы, как преходящий приз.
— Как твое самочувствие?
— Терпимо. Но толпа все же утомляет.
Родители переглянулись между собой. И мне показалось, что они как будто говорят друг другу: «Что еще от нее можно ожидать?»
Как обычно, планы не желали согласовываться с реальностью. Быстро уйти с бала не получилось. Открывать его должен был танец императора и его супруги. И только после этого мы с Арнольдом могли соблюсти этикет и протанцевать вместе два танца.
Пока же по паркету плавно скользила императорская чета, демонстрируя всем придворным что-то типа вальса. Спокойный неспешный танец как нельзя лучше подходил этим существам, казавшимся издалека двумя половинками одного целого. Оба в нарядах голубых тонов, она чинно плывшие по паркету, они притягивали к себе взгляд каждым движением.
Наконец, их танец закончился. Начались другие, не такие сложные, особенно при длительных тренировках. Мы с Арнольдом кружили по паркету в объятиях друг друга, и я чувствовала себя самой счастливой женщиной на свете, пусть и в окружении многочисленных существ. На душе было легко. Чувство безмятежности захватило меня полностью. Не знаю, что случится дальше, а пока я наслаждалась тем, что давала мне жизнь.
После двух подряд танцев к нам с Арнольдом подошел мой отец.
— Ты же не откажешь мне в танце? — улыбнулся он. — Обещаю, пару кругов, и ты сможешь вернуться в свою спальню.