Я только хмыкнула про себя. Похоже, о моем желании пропустить бал знают все мои родственники.
Я подала руку отцу, и мы вместе закружили с ним по залу.
— Отлично танцуешь, — одобрительно заметил он, через несколько минут возвращая запыхавшуюся меня ждавшему нас Арнольду, — вот что значит частая практика.
Сил отвечать у меня уже не оставалось. Впрочем, отец и не требовал ответа.
Едва мы добрались до моей спальни, я с тихим вздохом растянулась на постели. Какое же блаженство!
Этот день казался мне сказкой, которая никак не желает заканчиваться.
А на следующий день все снова встало на круги своя. Опять занятия, в том числе и магией, недовольство деда моими успехами, редкое посещение усадьбы. Дни бежали один за другим, и я не успевала отследить их.
— Ира, плавней! Это вода, гибкая стихия. Ты хочешь устроить наводнение в одном взятом государстве, едва взмахнув рукой? — раздраженно поинтересовался дед.
Не хотела. Но я в последнее время вообще мало что хотела. Дети, а их оказалось двое, оба мальчики, пили из меня все соки в буквальном смысле. Дед помогал заклинаниями, я ела овощи и фрукты тоннами, пичкая организм витаминами, и все равно ощущала себя вялой рыбой. Дед уверял, что после родов станет намного легче. Мол, во мне растут сильные маги, поэтому и ощущения такие. Я кивала, соглашаясь с каждым словом, а сама ждала с огромным нетерпением родов. Оставалось четыре месяца, всего лишь…
— Ира, ты меня слышишь? Не летай в облаках, — ворвался в мои мысли голос деда, и я снова с большим усилием сосредоточилась на учебе.
— Ты сам говорил, что иногда нужна резкость, — заметила я.
— Иногда, парой жестов, а не как у тебя, постоянными рваными движениями, — ответил дед. — Представь себя верхом на огромной волне. Чего ты захочешь: плавности или резкости?
Спать. Прямо сейчас я хотела спать. Но деда эти мои желания не волновали. Ему нужна была магически сильная внучка.
С остальными предметами проблем не возникало. Экономика, культура, география, история — я учила все, что могло бы понадобиться будущей правительнице. И дни мои были расписаны по часам.
— Я словно аудиенцию у собственной жены прошу, — пошутил как-то Арнольд. — Милая, тебе не кажется, что в твоем положении нельзя так сильно себя загружать?
— Зато у меня не остается времени на дурные мысли, — вздохнула я.
— Правда? — лукаво прищурился Арнольд, успевший досконально изучить мой характер.
— Ну почти. В любом случае этого времени намного меньше, чем было бы, если бы я позволяла себе отдых.
— Я удивлюсь, если наши дети в год не начнут рассказывать таблицу умножения.