Эвелина не помнила, как добралась домой. Тот час она поспешила в душ. А потом, переодевшись, решила приготовить ужин.
— Эх, Кеша, сегодня был ужасно трудный день! Тебе хорошо, сидишь в горшочке, поливают, удобряют! И не видишь того ужаса, что твориться за стенами дома. — Обратилась Эвелина к зелёному питомцу.
— Твоя хозяйка до того докатилась, что детенышей начала убивать! — убитым тоном добавила Эвелина и тяжело вздохнула.
За окном, смеркалось, редкие фонари, пережившие атаку космитов, постепенно загорались. На улице никого не было, даже животные куда-то попрятались. Если днем район боле менее казался живым, то ночью вымирал. По руинам домов блуждал тоскливо подвывающий ветер и тьма, что-то возилось в подвале.
Эвелине показалось что, она услышала, как в вентиляционной шахте кто-то жалобно поскребся. Она решила себя успокоить тем, что это крысы, которые фривольно себя чувствуют в полузаброшенном доме.
Поужинав, Эвелина переоделась в любимую пижаму с единорожками, обняв их плюшевого родственника, выключив свет, попыталась заснуть.
За окном тоскливо подвывал ветер, тучи лениво переползали по мрачному небосводу, новолуние, взирало хитрым прищуром на землю, окутанную дремотой.
Эвелина ворочалась, кровать под ней скрипела. Сон не шел. Она слышала, как ветер играется ветками деревьев, и гоняет жестяную банку по детской площадке.
Как назло в голову девушки закрадывались нехорошие мысли. Она подумала, что такая же чужачка в этом мире, как те кого побеждает. Только у них был шанс создать себе подобных, у Эвелины такой роскоши нет. Ей нужна пара. А ее мужчина погиб. Ощущение пустоты о потери пробудилось внутри чужачки. Она прикусила от досады губу, слезы прыснули с глаз. Ей не хватало любимого. Без него Эвелине мир не мил, лишь данное слово защищать людей Земли держало в боевом режиме и не давало раскиснуть, как бумаге в воде. Но боль никуда не ушла, даже после пяти лет. Она периодически засыпает, дабы с новой яростью распалиться. Эвелине стало зябко, мурашки пронеслись позвоночником, она сбила подушку и перевернулась на другой бок, не помогло. Сон совсем отвергал ее сознание. Зато боль и пустота радостно накинулись на воспалённое сознание девушки.
Как бы ей хотелось покоя, чтобы сердце больше не ныло. Но это лишь ее пустые мечты, она с горечью это осознавала.
Тоска по дому душила сущность девушки, а сердце рыдало о потерях.
Эвелина перевернулась на другой бок, тяжело вздохнула всхлипнув. Она шмыгнула носом. Бедняжка очень хотела заснуть, ведь только тогда ощущала покой, но увы, сейчас ее продолжала выматывать острая, разрывающая сущность на части боль.