С Реем в эти дни Кирстин почти не виделась – да и тот в шато бывать почти перестал, только звонил по скайпу каждый вечер – насколько Кирстин знала, у него чередой шли встречи, и он планировал расширить бизнес за пределы Европы. Откуда такой ажиотаж – Кирстин спрашивать не стала, решив, что удивляться тут нечему – Рей и так до сих пор много времени проводил с ней. К тому же у неё и у самой не оставалось возможности думать о чём-то, кроме работы.
Помимо собственного портрета, который требовал особой тщательности и потому не допускал вести работы сплошняком, она взялась сделать пару небольших скульптур попроще – Бастьен советовал взяться за вазы: не слишком трудоёмкий и гарантированный вариант для старта.
– Тебе же важно просто прочувствовать процесс на себе, – говорил он, – а вазы к тому же обязательно купит какой-нибудь миллионер, чтобы украсить сад.
Кирстин только улыбалась. Вопрос денег беспокоил её сейчас меньше всего. Умом она понимала, что должна бы хоть немножко переживать, что живёт за чужой счёт, но на деле сам факт отсутствия этого беспокойства и то беспокоил её больше, чем то, что Рей обеспечивал её всем.
– У Микеланджело тоже были меценаты, – говорила она, разглядывая саму себя в зеркале с утра. «И далеко не такие красивые, как мой», —добавляла Кирстин мысленно.
Однако покровительство Рея не могло решить всех проблем, и вскоре Кирстин поняла это очень хорошо.
Отправдяясь в деканат, она немного волновалась – за прошедший год это был едва ли не первый раз, когда она выходила куда-то одна и по собственной инициативе. Во время всех прогулок её сопровождали Йонас или Рей, а после нападения Рей ещё более усилил контроль, и теперь без Йонаса Кирстин нельзя было выходить вообще никуда.
– Я не знаю, кто слил информацию о том, что мы едем в Шотландию, – так объяснил это Рей, – точно знаю только, что не Йонас и не я.
Кирстин вовсе не испытывала желания нарушать правила безопасности и предпочла бы, чтобы и сейчас её сопровождал кто-то из этих двоих, но Рей был на очередной встрече, а Йонас – занят где-то в Греции. В колледже никто их освобождения ждать бы не стал.
Охрана, впрочем, и сейчас следовала за Кирстин по пятам, но девушка всё равно не могла избавиться от ощущения, что погружается во враждебную среду.
Сделав глубокий вдох, Кирстин всё же вошла в деканат и в результате недолгого разговора обнаружила, что документы, которые она принесла, годятся только для поступления на первый курс.
– Я могу что-нибудь досдать… – растерянно сказала она, но в ответ получила лишь очень вежливый, но категоричный отказ. Вежливость, с которой говорили все вокруг, начинала её доводить.