Зима в Бежице (Шургин) - страница 22

Три недели пронеслись как смутный, тяжёлый сон. Первое время Коська сбрасывал одеяло, борясь с удушьем. В груди хрипела и царапалась болезнь. Потом он обессилел и притих. Изредка звал то Валерку, то Верного.

По-настоящему он очнулся уже в конце декабря. Стояло солнечное, погожее утро. Коська открыл глаза. Свет в избе был снежно-белым. Над кроватью склонилась исхудавшая мать.

— Проснулся? — ласково спросила она.,

— Где Верный?

— Жив, жив он! — обрадовалась мать. — И не болел нисколько, не то что ты… Совсем недавно ушёл с отцом на склад.

Коська удовлетворённо кивнул головой. В другой раз он проснулся уже вечером. У кровати стоял отец.

— Что, поживём ещё, сынок? — весело проговорил он и неловко коснулся Коськиной щеки усами.

Тотчас же послышался отчаянный шёпот матери:

— Куда! Ку-уда лезешь с холодными усищами!

— Верный на третий день встал на ноги, — рассказывал отец, присев на табурет возле Коськиной кровати. — Помял его волк, а не смог зарвать насмерть. Беззубым он оказался.

— Кто? — не понял Коська.,

— Волк. Убил ведь я его.

Коська широко раскрыл глаза и сел на кровати:

— Ты застрелил матёрого, папка? Облаву делали?

— Лежи, лежи, сынок, рано тебе… Нет, я с ним по-другому расправился. Когда ты больной лежал, привёз я из города винтовку, в охотсоюзе достал. Мать мне для такого дела белый халат сшила; я и вышел на охоту, как всё равно в боевое задание на фронте. Целый день до вечера выслеживал волка. И всё-таки стукнул его с дистанции в двести метров. Сейчас шкура у нас на чердаке висит.

— Покажи! — попросил Коська, просияв слабой улыбкой.

— Конечно, «покажи»! — возмутилась мать. — Холодную в избу тащить!..

Но отец её не послушал. Принёс к Коськиной кровати заскорузлую, пахнущую псиной и морозом шкуру. Он не хотел подносить её близко, но Коська дотянулся до неё. Блаженно улыбаясь, запустил пальцы в пышный мех.

На хребтине волосы были грубые и почти тёмные, по бокам — ржавые, а на брюхе — белёсые. Отец мастерски снял шкуру. Под лопатку угодила его меткая пуля.

— Почему же матёрый беззубым оказался, папка?

— Клыки он сломал, наверное, когда из капкана вырывался. Тогда же ему и палец оторвало, видишь? — отец показал когтистую лапу. — Не сломай он клыков, не ожить бы Верному!

В сенях, заслышав Коськин голос, скрёб дверь и радостно повизгивал Верный.

— Скучал он по тебе! — усмехнулся отец.

Но мать всё-таки не пустила собаку в избу.

Отец рассказал, что поездка в город оказалась удачной. Он привёз токарный станок и разыскал на заводе Фёдора Жукова. Фёдор обещался приехать навестить земляков к Новому году.