Когда я вновь прихожу в своё тело и разуваю очи, то встречаю целую октаву встревоженных глаз. Парни бессовестно пялятся на мои голые ноги без единого волоска и не скрывают возбуждения. Извращенцы! Облизываются перед божественным соитием! Хотят вымочить свои пенисы в соках женской страсти! Но не тут-то – я не из семейства Давалкинс.
– Чего это вы уставились? – надуваю губки, как бы небрежно поправляя растрёпанные локоны.
– Я боялся, что ты не проснёшься, – дрожа, переводит дыхание Купидон.
– С чего бы это вдруг? – игриво хмыкаю, медленно поднимаясь с пола.
Слабые мышцы едва подчиняются воле, отчего приходится с трудом подтягиваться и усаживаться в кресло. Сбиваю накидку. Откидываюсь на подушку. Готова поспорить, что внутри у неё самый дешёвый сбитый синтепон.
– Что это за хрень вообще была? – первым заговаривает Дали, поднимая общие сомнения. – Я видел какого-то сумасшедшего гипнолога, пока валялся в отключке! – возмущённо машет руками он.
Значит, не я одна имела честь поболтать с чокнутым толстяком.
– Мне тоже мерещился один чувак, – встревает Лох, – вы не поверите – я общался с самим Кафкой! Ну и бредятина, конечно, – качает головой худой подросток.
– Так, что ли, мы взаправду в этом лабиринте пошатались? – удивляется Купидон.
– Похоже на то, – признаёт Андерсен, – только я не понимаю, как…
– Не парься, детка, – прерывает его Купидон, хлопая рукой по колену.
– И что же? Мы действительно посетили души писателей? С кем именно вы беседовали? – от волнения мечется Андерсен.
– С неким Кроули, – тихо отвечаю. Куда успел исчезнуть мой голос? Откуда этот странный барьер в горле, препятствующий свободному перемещению воздуха? В слова так и норовят вмешаться звуки «х» и «к». – Он нёс какую-то ахинею про волю и смысл, а ещё тасовал карты Таро Тота и называл себя Зверем 666, – напрягаю гортань.
– Мне попался какой-то Бёрджесс. Мы с ним музлишко послушали, поболтали дружно, – закуривает Купидон.
– Этот гипнолог представился Олдосом Хаксли, – добавляет Дали, – он меня в транс вводил.
– И как? – интересуется Лохматый.
– Ничего себе… – ошарашенно зависает Андерсен.
В его глазах бурлят гнусные пузыри восторга и энергии. Как же бесит его воодушевление! Почему это он должен пылать и светиться, когда я угасаю?
– А ты-то с кем сплетничал, дурачок? – насмешливо кривлю я губу, желая растереть по его самодовольной роже воздушный крем, чтобы он слизывал его и захлёбывался калориями. Лёгким чистыми калориями. И чтобы трансформировался он в беспонтовую мясную гусеницу.
– С автором бестселлера «Над пропастью во ржи», – откуда-то издалека отвечает мерзавец.