– Вчера исполнилось четыре… ты забыл? – она мягко улыбнулась, и бледное лицо ее просветлело. Рико улыбнулся в ответ:
– Я всегда забываю дни рождения. Только твой – никогда! – голос срывался. Они стояли, утонув в глазах друг друга и не замечали ничего вокруг, и светлое тепло любви окружало их, невидимой силой сковала движения, отобрав возможность развернуться и уйти. Они любовались друг другом, как в последний раз. Сердца, бились в унисон. Одинаково сильно, одинаково радостно и одинаково печально. На некоторое время они вдруг подумали будто, ничто и никто не сможет разлучить их, и мир вокруг перестал существовать… Но это продолжалось недолго. Галя вздрогнула и со слабой надеждой спросила:
– Может, зайдешь? Увидишь Артемку, маму, – Он помолчал, обдумывая ее слова, потом спросил:
– А где отец?
– Папа погиб.
– Как?
– Снаряд влетел прямо в комнату, где он спал.
– Почему он не переехал к тебе, как мама?
– Когда там, на улице Стратонавтов, уже мало целых домов осталось, мы приехали за ним. А он говорит: «Это дом моих родителей! Негоже его бросать!». Ну и остался. В ту же ночь и погиб. То, что от него осталось, мы похоронили в огороде. Живем теперь без мужчин, – Галя слегка всхлипнула. – спасибо, хоть Тамара не забывает. Её мужа Сашку, тоже убили! – она не выдержала и заревела. – Что же это Миколушка? Почему? Свои своих убивают! Тома кричит, что ты враг… а я же… так люблю тебя! Я очень сильно тоскую… скажи, когда это кончится? Нам так страшно! Артемка кричит по ночам! За что это нам? Почему? Зачем ты там, а мы здесь? Я умираю без тебя!
Рико подхватил вздрагивающую в рыданиях жену. Прижал к груди. Растерянно погладил по голове. Забормотал:
– Тише, родная, тише! Успокойся… что поделаешь – война! – горло перехватывало спазмом. Первый раз, он всей душой, всем окаменевшим на войне сердцем ощутил, почувствовал горе другого человека. Слова жены откликнулись в нем сильной, внутренней болью. Это было новое для Рико ощущение. Неожиданно, пришло осознание хрупкости, неустойчивой человеческой жизни. Грудь теснило, дыхание затруднилось, что-то тяжёлое вползало в душу и странным образом в сознании всплыли воспоминания – странные воспоминания. Вот, яркой картинкой встал образ старика, закрывшего собой Угрюмого… и слова: «Убьёшь – будешь страдать!». Что-то было ещё… но Рико уже понял – вот оно – наказание… отец погиб, жена мучается в одиночестве, сын болеет от страха… к сердцу подступила горечь… защипало в глазах… «Ну все, хватит! Распустил нюни!» – Рико сбросил наваждение, встряхнув головой. Отстранил жену. Пристально посмотрел в глаза. Горе и тоска снова стали проникать в сердце, размягчая волю. Рико отвел глаза и твердо сказал: