Молчание неожиданно прервал отец.
– Что ты собираешься делать?
Сын помолчал.
– Работать. Адаптироваться, – ответил он.
– Адаптируйся, – хмыкнул отец.
Он взглядом указал на внешний вид Галактиона: он был в очень поношенной одежде, выданной в богадельне – надеялся сэкономить деньги на жильё.
Дух между ними улетучился.
Галактион встал.
– Поеду.
– Езжай.
– Ты тут не пей так, что ли, – выговорил Галактион, не вкладывая в слова особый вес: он знал, что сказанное ничего не поменяет.
– Ага.
С того дня прошло два месяца, а Галактион так и не смог никуда устроиться.
Аренда жилья в Москве оказалось страшно дорогой, поэтому он так и остался там, куда его поселили по линии помощи бездомным: в каком-то общежитии. Повезло, что в такие места селили обычно бомжей, но те, отмывшись и получив одежду, быстро уходили, так что Галактион был избавлен от тупого ворчания и обезьянообразных манер жителей улицы.
Он не думал. Думать было не о чем. Всё уже было решено за него.
Спустя несколько дней после выхода из тюрьмы и ещё пару недель после, на Галактиона спускалось озарение. Ему казалось, что он справится, что у него ещё есть шанс распрямиться. Хоть, по сравнению с ровесниками, он был уже зрелым мужиком, по паспорту ему было всего 28, а значит у него ещё много времени впереди. Да, будущему не быть уже таким высоким и интересным, как он мечтал когда-то, но оно ещё может быть. Если он постарается. Если он сможет распрямиться. Если.
К нему несколько раз обращались с просьбами кое-что отправить на зону. Он отказывался, хотя ему это не стоило бы никаких усилий. Он полностью хотел порвать с камерой. Отказ символизировал для него новую жизнь.
Придя на первое собеседование, он покинул зал ожидания через пару минут. Вышла миловидная девушка и, потея, попросила его уйти. На вопрос «почему?», заданный с максимально возможно милой для его охрипшего от простуд голоса интонацией, девушка, ещё больше покоробившись, ответила, что компания не даёт ответа на этот вопрос. Она смотрела на него умоляюще – видимо её отправили в бой вместо себя какие-то молодые управленцы. Он невесело улыбнулся ей и молча ушёл. Речь шла о вакансии посменного рабочего на мясном заводе.
Потом были разгрузчик вагонов на ж/д, где, он понял, тоже брали только «чистеньких», либо не брали вообще никого, потому что эту работу бодро выполняли машины. Затем охранник и даже сотрудник ресторана быстрого питания. Его отовсюду выдавливало. Стерильный мир не впускал в себя: всех отталкивала судимость.
С Машей он больше не встречался. Удивительно, но она сама позвонила и предложила встретиться снова, хотя он думал, что она просто исчезнет. Но при мысли о ней стало так тошно, что эта эмоция на время заслонила даже общий фон разбитой жизни. Он не взял трубку.