С другой стороны, если взять в целом наш общажный корпус, то да: в нем бы наверняка поместилась любая из местных деревушек да не одна. Учитывая, сколь мало была населена тысячи лет назад планета Земля. А особенно такие ее уголки с далеко не мягким климатом.
— Гнусь! — продолжал яриться разбойник. — В таком домине… слуг, небось, как у меня вшей! А я, сколько помню себя, все бродяжил. Сначала с родителями… изгнали их, Морглокх знает, за что. Потом и сам.
Похоже, в отличие от того же главаря, его не сильно заботило, понимаю я, что он говорит, или нет. Просто выговориться хотел. Излить, так сказать, свою порочную душу. И, более того: не факт, что караульный вообще бы начал передо мной откровенничать и распинаться, если б не считал иноязычным чужеземцем.
— А знаешь, — затем молвил разбойник почти доверительно, да еще присел передо мной на корточки, — мне ведь этот Кхугл… козлорогий, ты знаешь, где?
Я не знал, но догадался, что речь идет о главаре. И следующие слова караульного не преминули подтвердить мою догадку.
— Чуть что — сразу нож к горлу. Как зверь… хуже даже. А еще… он тут проговорился, когда с тобой лясы точил. Ну, что меч твой если продать, можно целую зиму на эти деньги кормиться. Так мне, знаешь, сразу захотелось спереть этот меч и свалить. А что? Думаешь, так трудно? Из схрона-то… хе-хе-хе. Даже не смешно. Это ж просто яма! Мельче выгребной даже… пожалуй. А Кхугл, небось, привык считать, что в схроне добыча, как за семью замками.
Болтун — находка для шпиона, так что я лишь молча слушал, мотая на несуществующий ус. Схрон, значит. Яма. Это облегчало мою затею. А то я думал, что главарь Кхугл трофеи прямо в шалаше держал. Чуть ли не спал с ними в обнимку.
А разбойник продолжал:
— Вот, думал: свалю с мечом. И еще мог бы тебя развязать. Чтобы ты тоже свалил, Кхугл бы с остальными тебя быстрее хватились. Засуетились бы, кинулись бы тебя искать… гнусь богатая, мальчик золотой. А про меня вообще забыли.
Затем, немного погрустнев лицом и голосом, наступил, что называется, на горло собственной песне.
— Но… не стал, — были его слова. — Не решился… как-то. Думаю, ну проживу ближайшую зиму в сытости. А дальше что? Надоело бродяжить… одному как дерьмо в проруби болтаться. Хотелось к кому-нибудь прибиться. Чтобы вместе, чтобы друг за друга. Да и Кхугл не такой плохой… надоел только. Вот если б меня главным признали…
— Зря, — коротко молвил я, прерывая эту грустную исповедь.
Караульщик опешил.
— Что зря? — пролепетал он. Видать, и впрямь не ожидавший, что я его понимаю. А может, просто звуки из амулета-ЛНМ были ему в новинку.