— Правда, у нас и винтовки нет, — пытался возражать я, — как и вообще ничего, бьющего на расстоянии… чтобы дырочку проделать.
Но Валю уже было не остановить.
— А сделать слабо? — вопрошала она. — Реконструктор называется! В детстве лук со стрелами не мастерил? Да, тогда то были лишь игрушки. Ну, так и ты уже не ребенок.
Что-то в этом есть, признал я про себя.
— Что до самого хозяина летающего шатра… — продолжала Валя, — то тоже не факт, что он неуязвимый. Откуда ты знаешь — может, камень тот абы как бросили и вовсе в голову не попали. На самом деле, я имею в виду. А Мило мог и приврать, и просто невнимательно смотреть. Но даже если башку он защищает… все равно! У всех найдется уязвимое место. У Ахиллеса нашлось, у Бальдра — нашлось. Так отчего ему не быть у этого гада? Это ж просто человек! Из костей и мяса!
Что-то в моей душе… какое-то чувство подспудное, однако, подсказало мне в ответ на последний пассаж: необязательно. Необязательно тот тип является «просто человеком».
Но тогда кем?
Делиться этой смутной осторожной догадкой со своей спутницей мне, однако, не хватило духу. Не улыбалось как-то быть записанным уже не только в нытики, но и в параноики.
А Валя не преминула выложить передо мной последний козырь. Крыть который мне вообще было нечем.
— И, уверена, колдунья должна подсказать нам что-то полезное. Зря, что ли, на пути к ней синхронизация выросла?
Я снова глянул на пультик — за разговором мы успели преодолеть примерно половину пути по лугу от моста до лесной опушки.
Пультик показывал опять-таки половину — предмет вечного спора о «пустом или полном» стакане. Синхронизация снова подросла до пятидесяти процентов.
Что и говорить, выглядело это ободряюще. Хотя я не спешил снова жать на кнопку возвращения — после предыдущей попытки и ее последствий. Зато в душе затеплилась надежда. Действительно ведь, если б визит к колдунье был заведомо бесполезен, вряд ли синхронизация стала бы расти, показывая, что вселенский порядок восстанавливается.
Но главное: до меня дошло, что и у странного человека с летающим шатром впрямь могут быть свои слабости. Не в общефилософском смысле, как о том толковала Валя, а во вполне конкретном.
Начать с того, что никакой полет не может длиться вечно. Любой летательный аппарат рано или поздно вынужден приземлиться. И не только для пополнения запасов топлива, которые вообще-то тоже не безграничны. Причин, что вынудили бы улыбчивого хозяина летающего шатра прервать полет, на самом деле уйма.
Есть ему что-то надо? Надо. А насытившись, справить нужду? Тем более необходимо. Еще требовалось общаться с тем же Кхуглом и ему подобными — теми подонками, что охотно продавали соотечественников, привлеченные блеском золота. Или с теми из аборигенов, которые, в отличие от Мило и его односельчан, охотно бы сбагрили несколько дурнушек-соплюшек, чтобы улучшить свое материальное положение.