И всё же! На каком, собственно говоря, основании я должен отказываться от того, что к настоящему времени заработал своим трудом, интеллектом и способностями? Скажите мне еще, будто моя жизнь станет более достойной с моральной точки зрения, если я вернусь в состояние нищеты! Смешно даже подумать! И почему я настолько себя не уважаю, что допускаю мысль, будто имею моральные изъяны? Ведь никаких законов и правил я не нарушаю. Да и дело моё, за которое мне платят, в общем-то, не самое бесполезное! Во многих городах страны служат больным привезенные не без моей помощи томографы, аппараты искусственного кровообращения и дыхания, контрольно-реанимационная и иная аппаратура! Разве это не существенный вклад в общественное дело?
– Ну, да! С каких пор спекуляция стала общественно полезным делом? – проснулся внутренний голос.
«Тебя еще не хватало! Только ты и считаешь моё дело спекуляцией, а в действительности оно есть часть благородной программы подъема нашего здравоохранения, с его, куда ни глянь, пещерным состоянием! Благодаря моим усилиям, положение начинает выправляться. Всюду появляется новая медицинская техника. И что в этом плохого? И почему я не могу гордиться результатами своих усилий?» – мысленно отбивался Андрей Алексеевич.
– Да потому, что все печали твои не об отечественной медицине или о больных соотечественниках, а о барышах, полученных спекуляцией от перепродажи устаревшей импортной медтехники, уже ненужной за бугром! Разве не так? Вот если бы ты свои силы и, как сам сказал, интеллект, направил на то, чтобы подобная аппаратура выпускалась на отечественных предприятиях, и уже она бы насыщала наши медучреждения, тогда можно было бы и о твоём вкладе поговорить! А пока ты вкладываешь только в свой карман!
«Нет, дорогой! Так мы с тобой до такого договоримся, что жить станет тошно! Отстань со своими претензиями и терзаниями моей души!»
Внутренний голос на время действительно оставил Андрея Алексеевича наедине с его снами: «Пусть потешится! Может, что-то и пойдет на пользу!»
Где-то в глубине души сон Андрея Алексеевича еще продолжал струиться тонким ручейком неуправляемой мысли.
В том сне расчеты пусковой установки, наведения и МИП в диком напряжении сил и нервов, действуя в сокращенном составе, завершали последние операции по подготовке ракеты к пуску. Слышались странные доклады и команды: «Есть совмещение!», «Развернуть ракету на минус восемь!», «Есть развернуть на минус восемь!», «Ракета вертикальна!», «Прогреть АБ!», «Есть наведение!», «Есть контроль!», «Провести вертикальные!», «Есть системы готовы!» и так далее, смысл которых понятен лишь посвященным.