Ашер.
Ашер…
Имя ни о чем не говорит, но тот факт, что он был рядом со мной… Я снова наблюдаю за ним, пытаясь по-другому его почувствовать.
Нет. Ничего.
Он просто кошмарный голос и тот, кто назвал меня монстром.
Эти зловещие глаза встречаются с моими, когда он разговаривает с медсестрой с отвратительным дружелюбием.
— Она единственная, кто у меня есть. Разве это не так, Рей?
Рей.
Чертова Рей?
Он не может дать мне прозвище после того, как назвал меня монстром. Как он может произносить их и звучать так убедительно и... пугающе?
Он не может вести себя как идеальный человек перед другими, когда я чувствую, что он замышляет мою кончину.
Медсестра чуть не падает в обморок от его слов.
Мои лопатки сводит вместе, когда удушающий страх сдавливает горло.
Неправильно. Все так чертовски неправильно.
Медсестра улыбается, вводя мне что-то в капельницу.
— Вы счастливая девушка, Рейна.
Может, все перестанут так говорить? Как она может не видеть угрозу, нависшую надо мной, как проклятие? Угроза льется на мою кожу, как кислота.
И ради всего святого, может, все перестанут называть меня Рейной? Это не мое имя.
Но опять же, если я не помню имени, почему я так уверена, что я не Рейна?
Я хватаю медсестру за руку, когда она отступает. Это единственный шанс, который у меня будет, чтобы положить этому конец, и я не упущу его ни за что на свете.
— Что-то случилось, дорогая? — спрашивает медсестра с добрым выражением лица.
— П-помогите мне. Он собирается причинить мне боль.
Хватка Ашера на моей руке становится болезненной, но даже если бы медсестра посмотрела вниз на наши соединенные пальцы, она бы увидела только, как его большой палец движется по моей тыльной стороне, будто лаская ее.
Когда он говорит, это выражается в чистом беспокойстве.
— Это твой нападавший? Ты помнишь его, Рей?
— Нет, дело не в этом. Я имею в виду...
— Полиция снаружи, но доктор Андерсон посоветовал не разговаривать с ними, пока вы не отдохнете. — медсестра переводит взгляд с меня на Ашера. — Я могу позвать их.
— Будет лучше, если она сначала отдохнет. Уверен, вы понимаете, через что ей пришлось пройти. — он улыбается улыбкой на миллион долларов, которая может оказаться или не оказаться очаровательной улыбкой серийного убийцы, когда он подбирает своих жертв.
Даже когда я борюсь, чтобы вырваться из-под его хватки, я не могу отрицать, насколько он смертельно привлекателен.
Это... похоть?
Это единственная причина, по которой я была бы помолвлена с кем-то вроде него.
Ну, черт. Это даже хуже, чем потерять память. Пожалуйста, скажи мне, что я не настолько тщеславна, чтобы быть с таким мудаком только из-за похоти.