Он не двигается. Ни на сантиметр.
— Люди пялятся, — шиплю я.
— С каких это пор тебя это волнует?
— Конечно, меня это волнует.
— Нет, не волнует. Перестань валять дурака, Рейна.
— Я не валяю дурака. — я понижаю голос, чтобы никто не услышал. — Я не хочу, чтобы люди видели, как ты грубо обращаешься со мной на публике.
Уголки его губ приподнимаются в ухмылке.
— Ох, но ты не имеешь права голоса в этом, не забыла? Ты моя собственность, и я прикасаюсь к тебе, когда и как мне, черт возьми, заблагорассудится.
Высокомерие этого проклятого человека. Меня так и подмывает врезать ему по горлу, но с его испорченным характером он просто причинит мне боль в десять раз сильнее.
Поэтому я выбираю другой подход. Проглотив все ругательства, я смягчаю свой тон.
— Ты знаешь, те, кто публично заявляет о своей собственности, обычно страдают от проблем с доверием. Теперь я уверена, что к тебе это не относится.
Выражение его лица остается нейтральным, но я знаю, что поймала его. Учитывая уровень высокомерия Ашера, я решила, что он не хотела бы, чтобы его в чем-то обвиняли, не говоря уже о проблемах с доверием. Кроме того, он из тех, кто сделает все, чтобы выглядеть совершенно нормальным в глазах окружающих. Его идеальный публичный имидж это все, что у него есть, и он будет защищать его изо всех сил.
Я жду, когда он отпустит меня, но его хватка усиливается.
Нет, нет, нет.
Что...?
Горячее дыхание щекочет мне ухо, когда его губы касаются чувствительной раковины.
— Вот тут ты ошибаешься. Ты знаешь, что я сейчас делаю? Заявляю о своих правах публично, чтобы никто не посмел посягнуть на то, что принадлежит мне.
Я втягиваю воздух, впиваясь пальцами в его футболку.
— Люди смотрят.
— В том-то и дело, мой ужасный монстр.
— Эш... — мои слова замирают в горле, когда его губы находят чувствительное местечко под моим ухом.
Его губы прижимаются к коже, и он втягивает ее в рот. Для такого холодного человека, как Ашер, его губы обжигающе горячие.
Как будто меня поджигают, и он не остановится, пока я не превращусь в пепел.
Что-то необузданное и дикое сжимает меня за грудь. Низ моего живота скручивается сам по себе, сжимается, словно вот-вот упадет.
Мои чувства обостряются, и все увеличивается десятикратно. Шелест ближайших листьев. Камень стены впивается мне в спину. Запах земли, окружающей нас. Я даже слышу щебетание птицы вдалеке.
Мои пальцы впиваются в ткань его футболки. Я хотела толкнуть его, но мои руки остаются там, сталкиваясь с его сердцебиением.
Риск того, что кто-то может наблюдать, даже не влияет на меня; во всяком случае, это еще больше обостряет мои чувства, будто это возможно.