И никому не нужны точно такие же арбузы и земляника, когда они принесены домой родителями и выставлены на кухонный стол в аккуратных тарелках, под вечную мантру «ну поешь…».
Оттого и смешно слушать, как люди значительно моложе меня рассказывают теперь на конференциях про юзабилити, про персональный поиск, рекомендательные сервисы и другие инвалидные приспособления, обещающие «получить всё сразу, в пару кликов, не вставая с места». Кажется, они вот-вот произнесут то сакраментальное «ну поешь…». А потом будут удивляться – почему он не ест, ведь так старались донести и разжевать?
Этим же раздражают самолёты – вжик, и ты уже в другом месте. Никакой дороги. Движение есть, но не внутри тебя. Именно поэтому после перелёта происходит soul delay: ощущение, что душа ещё не долетела. В поезде всё иначе, там есть время почувствовать себя в тамбуре между мирами, между ролями.
В звуке слова "кофемолка" что-то есть от катафалка,
а в простых аккордах фолка – что-то от столовской вилки.
Так же и в колёсном стуке, в их "ту-дом" на каждом стыке
есть особенные токи, неизвестные науке.
Как стрельба из пулемёта защищает от бандита,
так вагонные частоты чистят и латают латы
наших нервных амуниций, требующих контрибуций.
И без всяких ажитаций едешь – сам себе Конфуций,
сам себе Платон и Сартр, в полминуты километр.
Магия чугунных мантр чище бульканья поллитр!
Вы устали ждать до лета? Вы расстроены, разбиты?
Не сидите в кабинетах, в тошнотворных самолётах!
Жизни срок не так уж краток – оторвите пару суток
и настройте ваши ноты на вагонные частоты!
Культ дороги – не переезд с чётким местом назначения, не за длинным рублём, а именно движение само по себе, движение прочь, за пределы слишком связной системы – вспыхивал в разные времена во многих странах. Хотя на российском бездорожье и безденежье такое получалось хуже. Наиболее крепко засевшие в нашей культуре дороги – это скорее этапы для зэков, по той самой тундре, где мчит курьерский «Воркута-Ленинград». Как будто мы дольше задержались в средневековье.
Правда, в позднем Союзе, в сытые 60-х, появилось своя дорожная романтика – турпоходы, студенческие стройотряды с гитарами и прочие экспедиции «за туманом»… Но этот автобус уехал без нас, а за ним по разваленной стране покатили челноки и мигранты 90-х, и дороги опять стали вынужденные, а не выбранные.
Однако мы ещё вдохновлялись примерами из другой части света. Книги и фильмы рассказывали нам, как изгои Европы покоряли Америку, как хиппи и битники двигались с севера Америки на юг, как самопальные этнографы плыли в Азию и Океанию. Кажется, эта американская движуха и задала стандарты культа дороги в XX веке, когда едут не от погромов и голода, а наоборот, от сытого мещанства. Длинные волосы, рюкзак с книжкой Керуака – и дорога.