Один раз началось с пещерных ос. Я был очень заморочен после Москвы с её унылой офисной работой, с непослушными детьми… и очнулся только в пещерном монастыре Инкермана, где кельи вырублены рядами в меловой скале. Мы присели отдохнуть в одной из этих прохладных пещер, и Ева показала мне, что на стене пещеры точно так же, ровно в ряд, расположены маленькие кельи ос. Было видно, как одна оса потихоньку углубляет свою келью, выпихивая наружу меловую крошку, а другие осы с красными поясами на брюшках подлетают к уже готовым тоннелям и исчезают в глубине. И от этого зрелища всё как-то сразу встало на место.
Магия этих мест работает и на расстоянии: даже если мы долго не возвращаемся в Крым, он сам как-то оказывается рядом. То ли бамбук свалится на голову со шкафа, то ли выпорхнет из книги засушенный листок с того самого дерева гинкго, семена которого сажал у себя дома Ефремов. Или играем в калах яшмовой галькой: мы ведь каждый год привозили с моря кучу красивых камешков, и в конце концов я придумал, что делать с этим карманным пляжем. Играть в африканские игры – манкалу, калах, оварэ – гораздо приятнее, если заменить приложенные к доске заводские стекляшки на морские камешки, каждый из которых помнит свой берег.
И конечно, ракушки. Для них всегда находилось место даже в самом набитом рюкзаке, словно какой-то инстинкт подсказывал, что потом, в серые зимние дни, в прямоугольной матрице города, тебе обязательно нужно будет увидеть эту плавную космическую спираль с алыми краями, эту альтернативную линию жизни, и услышать этот звук из другого мира.
любящая ушами
я выбирал для тебя серьги
долго-долго
и наконец взял
за три бакса у сумасшедшего негра
эти подвески из мелких ракушек
чтобы с каждым шагом ты слышала
море
теперь
на другом конце света
сижу у залива
и в шорохе каждой волны слышу
твои шаги
Иногда эти берега проявляются ещё хитрее. Осенью 2013-го из японской префектуры Акита сообщили, что я выиграл у них конкурс хайку. Три строчки, написанные на закате в Херсонесе – тот самый сверчок, с которого начинается этот рассказ. Он и действительно так начался: читая письмо от японцев, я вспомнил, откуда сверчок – так и вытянулась из памяти вся история моего Крыма.
Или вот киберпанк взять. Вроде мрачный жанр, но мой выход из этого мрака оказался очень знакомым. Роман «Паутина» кончается сценой, где герой просыпается на пляже перед восходом солнца. Зарисовка вполне натуральная, это было со мной в Евпатории.
А ещё были «Золотой Кадуцей» и «Бронзовый Икар», две премии, полученные за роман «2048» на крымском фестивале фантастики «Созвездие Аю-Даг». Во время награждения я сказал, что раньше у меня не было литературных наград на родине, только какие-то японские… «А вот когда получаешь Икара и Кадуцея в городе Партенит, сразу понятно – тебя наконец признали дома, в Древней Греции!».