Не прошло и недели, как уступила я ему, и стали мы близки прямо в поле, где могли видеть нас только птицы. Сперва дрались мы на мечах, а после перешли к другому сражению, ведь напоминает та плотская любовь борьбу, хотя и происходит между любящими. До этого лишь однажды познала я близость с мужчиной, когда убежала в деревню Валинка, и жила с сыном корчмаря, пригожим сероглазым парнем.
Долго терпел брат мои отлучки в поле, но сегодня спросил об этом. И так догадывался он обо всём, лишь не знал подробностей. Не стала я обманывать Коша, так как никогда не имела от него секретов прежде. Брат был зол на меня, но сказал, что предвидел мою любовь, ибо не может молодая девица вечно сидеть в избе, и должна она тешить свои чувства с каким-нибудь юношей. Однако не хотелось ему, чтобы юноша этот был из Солонука. Лучше бы отправилась я в Стокгрод, и нашла себе там столичного возлюбленного. Не любит Кош Солонук, хотя и не говорит из-за чего. Не стала я перечить брату и спорить с ним о той злобе, что наполняет сердца жителей деревни, когда видят они нас, но твёрдо сказала, что хочу быть с Майлошом, ибо не предаст он меня и не обидит. После этого ушла я в поле, но не было там Майлоша.
Несколько недель не приходил Майлош в поле. Тосковала я и боялась, что случилось что-то с моим любимым. А когда стало мне невыносимо думать о нём и желать нашей встречи, решилась я пойти в Солонук. Знала я, что в тот день должно быть гуляние в Доме радости, посвящённое празднику бога Луны. Придут в дом молодые жители Солонука, будут петь и плясать. Должен там быть и Майлош, а может расспрошу я кого-нибудь о нём. И так решив, отправилась я вечером в Солонук. Старалась я быть незаметной, но быстро приметили чужачку жители деревни и стали шептаться. Бросали те люди на меня недобрые взгляды. Шла я дальше и не смотрела на них, а в дверях Дома радости увидала Майлоша. Был он с высокой девицей, у которой синие глаза и золотые волосы. Держал Майлош ту девицу за руку, и улыбался ей так, как когда-то мне. Поняла я всё в тот же самый миг, но хотела поговорить с Майлошом и подошла поближе. Не обрадовался он мне и не ласковой была его речь. Сказал он, в конце концов, что лишь одного хотел от меня – лесной дикарки, и что хоть и красива я, но никогда не опозорит Майлош свой дом и деревню, связавшись всерьёз с такой как я. Говорил он, что не любят жители деревни нас с братом, и что рассказывали о нас в Солонуке дурное, и отчего-то называли Проклятые дети Румлона. Горько мне было слышать такое. Как же глупа оказалась я, если поверила деревенскому парню, защищала его перед братом и подарила ему свою любовь. Но не только тоска овладела мною. Чувствовала я злость и, чтобы избавится от той злости, ударила Майлоша точно в подбородок, как учил меня брат. Не ожидал он такого, и упал на землю, но тут же вскочил и бросился ко мне. Успела я схватить с земли камень и ударить его вторично. Размозжил камень Майлошу нос, и кровь ручьём полилась на его белую рубаху. Закричала девица, что стояла поблизости, а я побежала прочь из деревни.