– Он прав! – сказала Евлеша, а затем добавила полным ярости голосом. – Схватите их и заставьте сознаться!
Староста открыл рот, чтобы возразить, но несколько человек уже бросилось к нему, и Солон молча развернулся, чтобы бежать. Старосту сшибли с ног и принялись скручивать ему руки и ноги поясами. Та же участь постигла Афанисия и Парафея. Ключник успел ударить подскочившего к нему Хлома, но силы были неравны, и несколько дюжих деревенских мужчин быстро одолели Парафея.
– Ярка! – обратился к мяснику чародей. – Возьми свой нож и приставь к пальцу старосты. Начни с большого на правой руке. Если он будет упорствовать, то палец нужно отрезать.
– Изменники! Окаянные грешники! – кричал связанный Солон. – Не можете вы поступить так со старостой! Ждёт вас виселица по законам Княжества!
Ярка быстро подошёл и приставил нож к пальцу старосты, пока несколько мужчин держали Солона.
– Признаёшь ли ты, что поднимал руку на Евлешу и жену свою Рому? – спросил Тамсу.
Староста молчал и сопел, как огромный затравленный боров. Лицо его покраснело, а на лбу выступили вены. Он смотрел на блестящее лезвие, приставленное к его пальцу. Ярка слегка надавил на рукоять своего невероятно острого ножа и из пальца старосты сразу же пошла кровь. Солон вскрикнул и промычал плаксивым голосом:
– Да, признаю. Да, я был жесток. Я бил их. Мне очень жаль. Я грешен.
– Прекрасно! – заметил чародей. – Теперь второй и последний вопрос. Ты ли брал силой, а затем убивал девиц Солонука, а именно: Агашу, Лойку и Дарою, а также и ученика сапожника Вярку?
– Нет, не я! – прохрипел староста. – Отпустите меня, прошу.
Тамсу посмотрел в глаза Ярке и тот слегка кивнул магу. Спустя ещё мгновение мясник резко и сильно ударил кулаком по тупой стороне лезвия своего ножа. Страшный крик заставил вздрогнуть многих жителей Солонука, а в отдалении ещё сильней заголосили псы. Большой палец старосты остался лежать на придорожном камне, к которому прижимали руку Солона.
– Признаёшь ли ты свои преступления теперь? – грозно спросил Тамсу.
– Нет! Пусть боги поразят тебя, подлый чародей. Нет-нет-нет! – прохрипел староста, у которого обильно хлестала кровь из обрубленного до половины пальца.
– Может быть лучше отрезать ему яйца! – сказал Апрон, бросив на старосту хищный взгляд. – Мы поджарили яйца жреца, так почему бы теперь не оскопить старосту? Как-то он за кружкой эля хвастался мне, что у него яйца большие, как у лося. Ну что, Солон, можешь попрощаться со своими лосиными погремушками.
– Я такой же шляхетный, как и ты, негодяй! – крикнул Солон. – И ты не хочешь заступиться за меня, когда чернь мучает меня! Где же твоя честь?