– Ты про вокзал? – растерянно спросил Марк: внезапная перемена в поведении его попутчика была для него крайне удивительна.
– Нет, я вообще-то про кресло, – ответил Кир, шумно поднимаясь с выбранного места. – Шелохнуться даже нельзя – скрипит будто того гляди развалится.
Кир прошёл вдоль всего ряда и выбрал самое крайнее сиденье у стены, к его разочарованию оказавшееся не менее скрипучим, чем предыдущее.
– Зато полы у них мраморные и стены – хоть картинную галерею открывай! – Кир звонко ударил себя ладонью по лбу и обречённо замотал головой. – И с поездами, небось, также: все старания пустили на линолеум и багажные полки, а сидеть всю дорогу будем на табуретках.
– Ну, во-первых, – примирительно начал Марк, тихонько усаживаясь рядом, – очень сомневаюсь, что эти здоровенные плиты на полу мраморные: непомерно дорого бы вышло, просто дизайн такой. Со стенами – согласен, затраты не рациональные, но признай, вышло потрясающе. – Кир недоумевающе вздёрнул брови и отрицательно закивал головой, нарочно поскрипывая в такт креслом. – А про поезда ты и сам знаешь: они вполне комфортные, не в первый же раз путешествуешь, или я ошибаюсь?
– Да, не в первый, конечно же, третий маршрут предстоит, как и тебе, наверное.
Кир понемногу проникался симпатией к своему неожиданному попутчику и наконец-таки решил поделиться с ним кое-какими серьёзными соображениями и переживаниями:
– Просто, понимаешь, предыдущие два вокзала я помню очень хорошо, и они чётко соответствовали своему назначению: там беспрестанно сновало неисчислимое количество пассажиров, поезда прибывали и отбывали чуть ли ни каждую минуту – во всём ощущался неизгладимый дух движения. Казалось, весь царивший там, на первый взгляд, беспорядок был олицетворением самой жизни. А теперь посмотри вокруг.
Кроме нас и того странного господина с чемоданами, что до сих пор стоит у центральной кассы и никак не может взять себе билет, больше ни одного пассажира на весь вокзал. Кругом только стены, украшенные мертвыми картинами давно умерших авторов, под ногами мертвенно белые мраморные плиты, будто заготовки для будущих надгробий, и нигде, кроме недосягаемо высокого потолка я не вижу здесь жизни.
Меня не покидает чувство, что мы не там, где должны были оказаться. Может, всё пошло не по плану, и мы уже на Конечной?
Кир затих и устало повесил голову, уставившись на свои пыльные поношенные кроссовки.
– Как на Конечной?! – возмутился ошарашенный рассуждениями приятеля Марк, – Быть такого не может. У нас прибытие было на станцию «Узловая-3», верно?