– Не надо. Считай, это мой вам подарок. Уж больно мне хочется, чтобы все у вас хорошо было. Особенно если Луиза и впрямь так изменилась…
– Спасибо, ма. Ты у меня самая лучшая, – Брюс поднялся и, подойдя к матери, неловко чмокнул в щеку.
– Вот-вот, потренируйся на матери, как ласковые слова-то женщинам говорить, – нежно потрепала она его по короткому ежику волос.
– Мам, а я, кстати, и не догадывался никогда, что тебе Лу не особо по нраву. Ты всегда к ней и добра была, и приветлива… Ну может только иногда за глаза красоткой звала… а так всегда с радостью её встречала.
– Так я видела как ты по ней с ума-то сходил… Не согласись она тогда за тебя замуж идти, я и не знаю как бы ты это пережил. Правда, казалось мне, что после пары лет, вдоволь наскандалившись, разбежитесь вы, а вон видишь, как все повернулось. Но я даже рада. За внучек особенно. Люблю я твоих озорниц, сил нет. Ты кстати, даже если сразу помиритесь, не торопись их забирать-то… им тут намного лучше, тут и воздух свежее и простор, да и вы там отдохнете чуток и, может, вскорости, меня еще и третьим порадуете… вдруг мальчик будет… хотя и еще одна девчушка тоже неплохо было бы. Я привыкла, что детей много должно быть, а мне Господь кроме тебя и не дал никого… Так хоть внукам на старости лет порадуюсь.
– Да совсем ты не старая, мам! Ты у меня еще о-го-го!
– Вот и поторопись с внуками, пока я еще в силах, и помочь могу, – рассмеялась в ответ она, потом решительно поднялась. – Ладно, что языками молоть, да телефон понапрасну мучить, иди спать, день у тебя тяжелый был. А с утречка я тебя подниму пораньше, покормлю, и поедешь мириться со своей ненаглядной.
Разговор с матерью подействовал на Брюса на умиротворяюще, и он, заглянув к отцу, смотревшему в соседней комнате телевизор, и пожелав ему спокойной ночи, отправился спать.
Утром его разбудил аромат свежеиспеченных блинчиков. Потягиваясь, он вышел на кухню, где мать суетилась у плиты.
– А я только идти будить тебя хотела, а ты и сам встал… Давай умывайся и к столу. И не хватай! Не хватай, не умывшись. Ну что за неслух, – она шутливо замахнулась полотенцем на сына, торопливо пихающего блин в рот.
– Какая вкуснятина! Мам, с твоими блинами не сравниться ничто на свете… – отступая от неё в коридор и смакуя блин, Брюс театрально закатил глаза. – Просто божественный вкус.
– Я знала, чем тебя порадовать, – довольно улыбнулась мать. – Ты всегда до блинов охотником был.
– И им же остался, – согласно кивнул Брюс, отправляясь в ванну.
Быстро умывшись, он сел за стол и ополовинил изрядную стопку блинов, после чего обессилено откинулся на спинку стула: