К тому же ей всегда нравилось смотреть на Дерика. Не только подглядывать за ним, а именно смотреть на него. Он выигрывал перед всеми знакомыми со двора и школы. Ни в какое сравнение с О’Брайеном не шел Гришка, хоть и стал, несмотря на рыжину, выглядеть вполне представительно. Проигрывал Дерику Роман из последнего подъезда, который считался самым стильным парнем во дворе. И долговязый баскетболист. И все ребята из бывшего класса.
Так что, копаясь в себе и знакомясь со вкусом ревности, Инна была вынуждена признаться, что давно уже испытывала симпатию к собственному видению.
…
Завалив вступительные экзамены, Инна пошла работать в вычислительный центр. Громадные шкафы размером с комнату, которые ей надлежало караулить, были даже не прародителями современных компьютеров, а неудачной ветвью эволюции – неандертальцами кибернетики. Под их размерный треск девушка впервые подумала, что ее «путешествия» – зло, потому что немое кино становилось частью реальной жизни. С некоторых пор каждый новый эпизод жизни Дерика был неизменно связан с видимым (или пропитан невидимым) присутствием его девушки. И после каждого «путешествия» невольную зрительницу охватывала ревность. Ревность оставалась с ней после возвращения в реальный мир и, заставляя слишком часто думать о несуществующем парне, приводила его за собой в повседневность, влияя если не на поступки Инны, то уж точно на ее настроение.
За окнами капризничала осень, по-особому хмурая, унылая. Вечно простуженная. В то время как знакомые Инны учились в институтах, обрастая новыми друзьями и приятелями, сама она, казалось, обрастала плесенью под гулкие низкие звуки, выдававшие, насколько тяжело было думать огромным шкафам.
На таком скучном фоне мир О’Брайена казался чересчур ярким. Он и так был переполнен красками, а теперь его и вовсе слепили улыбки Дерика и непривычный блеск его глаз.
Парень забыл дорогу в библиотеку, проводя свободное время на улицах и людных площадях большого города, в зеленых парках и полном чудес лесу. Он бывал во всех этих местах не один, а со своей девушкой, ее рука – в его руке. Или его рука – на ее талии. Ради светловолосой красавицы О’Брайен открывал порталы к живописным водопадам и золотым рощам. Он снова нарушал правила и во время какой-то церемонии расцветил университетский двор праздничным фейерверком. Но, падая на землю, на головы и плечи собравшихся, яркие искры превращались в обрывки пестрой мишуры и засыпали все вокруг. Случился скандал. Дерик получил наказание. Только на этот раз не потерял интереса к своей девушке, как когда-то к Кукле. Наоборот, они стали ближе. Настолько, что Инна зажмуривала глаза, как только начинала чувствовать, что вместо бледно-серых шкафов увидит нечто иное и не желая смотреть на объятия и поцелуи.