И не только. Инна закрыла глаза, почувствовав, что заливается краской, словно девчонка, заглянувшая в мальчишескую раздевалку.
У нее получилось быстро вернуться обратно – в большую комнату финансового отдела – за стол напротив Влады Михайловны, под ее пристальный взгляд. Инна поднялась со стула и, пробормотав что-то невнятное, выскочила в коридор. Почти бегом добралась до туалета и долго, долго умывала лицо, возвращая ему нормальный цвет.
Еще никогда в жизни Инне не было так стыдно. За то, что «подсматривала» за неодетым мужчиной. За то, что глядя на него, испытала такие же чувства, как в тот единственный раз во время поцелуя с Виктором в подъезде родительского дома. За то, что ей нравился существующий только в ее воображении мужчина. Нравился он. А не собственный муж.
Инна начала искать способ освободиться от наваждения, которое, похоже, сводило ее с ума и разрушало привычную жизнь.
Она копалась в воспоминаниях, словно в них было скрыто объяснение, откуда взялись «путешествия» и почему они привязали ее к одному человеку. Читая книги по психологии, она изучала описания различных синдромов, но не нашла ни одного, подходившего к тому, что с ней происходило.
Она сходила к психологу, которого посоветовала Влада Михайловна (по ее словам – лучшему в городе). Но, признавшись в видениях, Инна не рассказывала, насколько долго они присутствуют в ее жизни, испугавшись, что психолог сочтет ее не просто душевнобольной, а потенциально опасной для окружающих. Что, если она окажется в психиатрической клинике, а ее дети останутся без матери? Вернее, с матерью-тенью, упрятанной за решетку?
Конечно, это было преувеличением, но рисковать не хотелось.
А еще не хотелось делиться подробностями видений, слишком личными они казались.
Психолог определил у пациентки профессиональное выгорание и лечил от него.
Инна сходила к двум бабкам (тоже по совету Влады Михайловны) и к одному черному колдуну, которого нашла сама по объявлению в газете.
Бабки высмотрели на ней следы приворота. Инна прилежно следовала предписаниям и пила странные настойки, заработав расстройство кишечника в одном случае и непонятную аллергию на локтях во втором. От аллергии она так больше и не отделалась. Настойчивая сухость и жжение появлялись на руках, стоило только понервничать.
Колдун оказался порядочным. Он не стал просить денег за помощь от несуществующего недуга, сказав, что не видит в ауре посетительницы присутствия чужой воли.
Батюшка в церкви назвал Инну грешницей.
Она согласилась с ним.
Она считала себя грешницей.
Не согрешив ни разу даже в собственных видениях и мечтах.