С одной стороны, удовольствие нарастает, но с другой – я прислушиваюсь к шуму за стеной и прикидываю, насколько с той стороны слышны наши влажные шлепки и тяжёлое дыхание Сина. Я-то привык жить беззвучно, но Син – гораздо более открытый и непосредственный, ему трудно сдерживаться в момент наслаждения. А сержант, насколько я понимаю, строго по девочкам, так что если мы ненароком столкнёмся с ним на выходе из комнаты и при этом не предъявим ту самую «девочку», которую капитан так самозабвенно трахал в душе, могут быть какие угодно последствия. Минимум – будет очень неловко. Максимум – он может начать саботировать командира или ещё что-нибудь в таком духе. Не то чтобы подобное уже случалось, но я предпочитаю заранее продумывать варианты.
К счастью, буквально через пять минут шум воды за стеной стихает – мы тоже замираем, – раздаётся шуршание, и громко хлопает дверь. Фух…
Син рыкает мне в ухо и набрасывается с удвоенной силой, чуть не впечатав лбом в кафель, а я протягиваю ладонь к его лицу – нужно ведь хоть чем-то заглушить кровожадные звуки, которые он издаёт в предвкушении оргазма. Однако он мычит протестующе и прикусывает собственную руку, второй обнимая меня за грудь и крепко прижимая к себе. Теперь вся энергия его толчков приходится только на мои руки, опирающиеся на стену, и энергия эта хлещет через край. Удерживать мой вес плюс вес Сина, вышедшего на финишную прямую, – та ещё тренировка, не хуже спортзала.
Мгновение – и его оргазм взрывается в моём сознании. Замирает на бесконечно долгое мгновение. Тихо осыпается гаснущими искрами. Син выдыхает мне в ухо и обмякает, обняв двумя руками. Из левой всё ещё сочится кровь.
Почти физически тяжело видеть, как вода смывает красное и несёт к отверстию слива. Однако я колеблюсь – мне вообще-то не предлагали.
Нет, невозможно смотреть на такое поругание! Хватаю его руку, тяну ко рту и присасываюсь к ранкам. Так-то лучше…
Вскоре ослабевшие пальцы находят мой член и начинают двигаться, быстро набирая и силу, и темп. Я чувствую прикосновение Сина к моему сознанию – так гораздо проще ориентироваться, что делать, – и, когда накрывает яркая темнота оргазма, выдыхаю: «Люблю тебя».
Однако он не отвечает. И что это значит? Вроде ж сам первый сказал… Или это было только под влиянием момента? Да уж, когда разум мутится от желания, скажешь что угодно, даже и про любовь. Но я-то не наивная девица, которую нужно уламывать такими методами, мог бы не стараться. Ладно, тем временем нужно вспомнить, как дышать…
Син аккуратно выходит и тут же тянет меня за плечо, разворачивая к себе.