Может, я всё это выдумал. Или видел похожий эпизод в фильме, а теперь считаю его событием из собственной жизни. Я читал, что так бывает, люди помнят такое прошлое, какое хотят.
Может, меня на самом деле зовут Эрик. Просто мне бы хотелось представить, что я совсем другой человек. Не тот, у которого было это имя, да и вся эта жизнь.
Имя «Эйруин» я мог вычитать в книге – ага, как Син и говорил, в фэнтези про бородатых волшебников. Я кучу всего читал, уже и не помню. Например, откуда я знаю его значение? Этого явно в документах не могло быть, так откуда вообще я взял эту «Белоснежку»?
Тем не менее, от приюта остались хоть какие-то воспоминания. А от тех первых лет, когда меня продали, – лишь кусочки. Ощущение бетонного пола, на котором я лежал. Алюминиевая миска с кашей, помятая и поцарапанная, – картинка тут же возникает перед глазами. Уверен, я и через пятьдесят лет буду видеть её так же чётко, будто это было даже не то что вчера, а пару часов назад. И сразу же из глубин памяти расползается чернота: страх, одиночество, отчаяние – такие яркие, как будто я снова там.
Отвлекает неожиданное – для того времени и тех эмоций – ощущение: кто-то обнимает меня, крепко сжимая, гладит по спине. Но поддаваться я не тороплюсь. Ощущение даже раздражает, принуждая вынырнуть из воспоминаний, – а они хоть и болезненные, но… Не знаю, они мои. Там, в глубине, настолько больно, что даже приятно. Привычно. Всё предсказуемо. В отличие от этой новой жизни, где нужно переучиваться, стараться соответствовать, пытаться угадать, как правильно.
К уху прижимаются тёплые губы, щекочут дыханием: «Ру?..»
Приходится приложить усилия, чтобы вернуться в реальность. Закопать воспоминания обратно. Глубже. Прошлое нельзя трогать, иначе оно меня разорвёт и сломает окончательно. Хотя, если честно, иногда этого хочется. Чтобы всё стало просто.
Ладно, Син ждёт меня. Сейчас я здесь, рядом с пятым корпусом, вокруг октябрьская ночь, и у нас есть дела. Прошлое ушло.
Син ещё раз проводит пальцами по моей спине, вдоль позвоночника, прикасается к сознанию – вопросительно. Шепчу: «Всё нормально». Он кивает.
«Сиди с девчонкой сколько нужно, с работой я разберусь. И с Главным поговорю, он будет только рад свалить на нас ответственность за мутантку. Но, Ру… – он отстраняется и заглядывает мне в глаза, – не давай ей манипулировать тобой. Да, мы хорошие парни, мы не мучаем детей, но также мы не разрешаем всем желающим лазать в окна, будто это какой-то аттракцион. Ты её не знаешь, она может оказаться кем угодно за этим милым личиком. Мы со всем разберёмся, но сейчас – не поддавайся эмоциям».