Тем временем мне окончательно надоедает следить за судьбой обдолбанного связиста, так что я принимаюсь освобождать мою руку и руку Сина – левую, которая почти целая, – для переливания крови.
– Като, дашь мне?..
Не то чтобы я любил обращаться к людям по имени, но она сама предпочитает такую манеру общения, а медикам лучше не перечить.
Като тут же подскакивает, хватает меня за левое запястье, склоняется, разглядывая порез.
– Много крови потерял? Голова не кружится?
– Ничего не кружится, давай.
Однако только она распечатывает набор для переливания крови, как у входа раздаётся шум. Мы синхронно поворачиваем головы.
В медблок заглядывает капитан связистов, озирает происходящее, однако не комментирует. Вместо этого на пару секунд исчезает в коридоре и впихивает к нам Фергюссона. В каюте становится ещё теснее.
Теперь мне бросается в глаза, что у рядового не только лицо грязное – чётко видна граница со светлой кожей, которую прикрывал шлем, – но и вся униформа. Это раздражает. Чёрт, на крейсере у нас было бы несколько просторных медпомещений, а тут ютимся в одной комнатушке, ещё и Фергюссон антисанитарии добавил.
Като бродит вопросительным взглядом между рядовым и капитаном – что случилось? – и тот поясняет:
– Плечо.
Теперь уже и я замечаю, что в правом плече Фергюссона что-то торчит. Наверное, осколок, только он тёмный и потому незаметен на униформе.
Однако рядовой – взгляд у него по-прежнему бессмысленный – неожиданно бодро выдаёт:
– У меня всё в порядке.
Его чересчур оптимистичный тон наводит на мысль, что он не до конца осознаёт происходящее. Будто выдал заученную фразу.
Като бросает растерянный взгляд на меня, и я забираю из её рук набор вместе с дезинфектором.
– Я сам. Занимайся.
– Точно?
– Ага.
Кивнув, она тут же решительно набрасывается на рядового, усаживает на единственный оставшийся стул и берёт инструменты, чтобы разрезать комбинезон. Фергюссон, продолжая пялиться в стену расфокусированным взглядом, снова выдаёт уверенное:
– Всё в порядке.
Капитан напоследок оглядывает медкаюту и уходит. Ну и хорошо, мне совершенно не хочется оправдываться тут перед ним. И так ясно, что связисты в своём отчёте выставят нас козлами. Ну, в какой-то степени это правда, конечно…
Установив все трубки-иголки для переливания, выдыхаю с облегчением. Теперь можно и расслабиться. Взгляд то и дело сбивается на лицо Сина, но я держусь, отвожу глаза. Ну кровь, ну и что? Подумаешь, переломы. Это ничего, он привычный, справится.
Связист спит на койке. Да уж, дел у Като невпроворот: сейчас закончит с Фергюссоном и нужно будет лейтенанту сломанные кости фиксировать. На мгновение внутри шевелится чувство вины, но я отмахиваюсь. Это действительно вышло случайно. Глядишь, он бы так и не отстал от меня, а если бы я был мягким и тактичным, послушался бы старшего по званию вместо того, чтобы руки ему ломать, Син остался бы на той планете. Мёртвый. Руки лейтенанта – небольшая цена, всё с ним будет в порядке.