Аделаида быстро сделала шаг вперёд и опустилась на колени.
– Юра… Юра, посмотри на меня. Ты хочешь есть?
Существо обратило к ней лицо-морду с полностью белыми глазами.
– Сейчас найдём тебе кого-нибудь. Хорошо? Потерпишь?
Семецкий медленно кивнул.
Аделаида закричала сгрудившимся позади существа людям:
– Давайте того, шпрехающего! Он обычно у западного окна сидит! Да быстрее!
В толпе раздался невнятный гул голосов, какой-то шум, и через несколько секунд в пустое пространство посреди столовой десяток рук вытолкнул истекающего кровью мужчину в чёрной униформе и помятой каске. Мужчина обвёл присутствующих бессмысленным взглядом, поднял фонтанирующий кровью обрубок правой руки и наставительно произнёс:
– Ди шпрахе! Ди реде! Дер синн! *
Произношение у солдата было то ли рязанское, то ли воронежское. На каждом слове из дыры в его горле сочилась кровь.
За спиной Аделаиды раздался голос Яна:
– Это ещё что за пиздец?..
Семецкий принюхался и радостно рыкнул.
В ответ на этот звук блуждающий взгляд солдата остановился на оскаленной розовой морде. Голос его дрогнул.
– Дер шпигель?.. Дер шпигель загт мит мир?.. **
Солдат попятился, болезненно прихрамывая на сломанную левую ногу, однако быстро упёрся спиной в толпу, которая начала выталкивать его обратно, навстречу Семецкому.
Мужчина просительно всхлипнул:
– Дер шрекен… ***
Аделаида поднялась, развернулась к своему столу и закрыла Владу глаза ладонью.
– Лучше этого не видеть, малыш.
Парень спокойно пробормотал:
– Да я старше тебя… – однако не сделал никакой попытки освободиться.
Женщина покосилась на Яна, который заворожённо смотрел ей за спину – на источник неразборчивых звуков, однако через короткое время и он болезненно сморщился и отвёл глаза.
Когда все звуки стихли, Аделаида глубоко вздохнула, огладила руками джемпер на животе и развернулась к Семецкому.
– Ну что, Юра? Живём дальше?
Семецкий, вернувшийся в облик сталкера, потянулся, хрустнув суставами, неторопливо поднял со сверкающего белого пола маленькую куриную косточку, закинул её в рот на манер зубочистки, посмотрел в лицо Аделаиде долгим взглядом и, наконец, приблизился и опустился на свободный стул.
– Слышь, пацан, – он обвёл указательным пальцем армаду пустых чашек на столе, – закинь это в мойку и принеси нам выпить. Даме – повторить, а мне – двойной эспрессо.
Влад поспешно сгрёб чашки и унёсся с ними в сторону кофеварки.
Ян покосился на сталкера исподлобья, облизал губы, но затем всё же решился.
– Кто это был?
Семецкий плотоядно усмехнулся.
– Это был не ты. А мог бы быть. Я после смерти соображаю плохо.