Дядька тоже поводился придурковато, стоило вспомнить Майю – не расспрашивал, сторонился, уходил в свой кабинет. По этому поводу всякие догадки посещали моё ревнивое воображение, но особо в них не вдавался, зачарованный новыми отношениями с преображённой Снежной королевой.
Конец декабря 1992 – начало января 1993. Городок
Домой возвратился в конце декабря. В школу не пошёл, притворился больным и ждал Майю. В свете чудесных перемен праздники обещали быть содержательными.
Так и вышло. Ещё в день её приезда, двадцать девятого декабря, умудрился пригласить девушку домой полюбоваться наряжённой ёлкой. Ушла Майя лишь на следующий день, ближе к обеду.
Более славно мы встретили Новый девяносто третий год и провели праздники. Мама уехала к родственникам, я отмахнулся от Юркиных приглашений, привёл Майю к себе. Она не упиралась.
За неделю сожительства мы исхудали, до боли истёрли первичные половые признаки и развалили диван. Ранее служивший Тоту да Морфею, продукт советской мебельной промышленности не вынес напора Эроса, подкосил ножки и откинул раскладную спинку.
Жизнь преобразилась, засверкала. Демон насытился. Душа успокоилась, желала высокого и чистого. Я создал несколько канцон во славу женского лона, тут же их озвучил, аккомпанируя на гитаре, чем поверг девушку в стыдливый шок.
Вакханалия закончилась с приездом мамы. Тела наши дрожали от истощения, потому мы даже обрадовались её предупреждающему телефонному звонку от соседки. Мы кинулись искать разбросанную одежду, прибираться, восстанавливать диван и выгребать немытую посуду. Когда мама зашла через час, уборку на общей территории почти закончили.
Я провёл Майю домой, на прощанье поцеловал в распухшие губы. Она уезжала в Киев по студенческим делам.
Очень кстати, – думал я, возвращаясь домой. Хотелось выспаться, почитать в одиночестве, а ещё заполнить отложенный в октябре дневник.
На краю сознания колючей искоркой зудела неразгаданная тайна разительной перемены в наших отношениях, о которой не спросил.
Рано или поздно тайное становиться явным, разгадается и это. Только станет ли мне легче. Во многом знании многая печали.
Глава шестая
Зима – лето 1993. Городок
Энциклопедия индийских верований разъясняла, что mаyа – иллюзия, череда перемен, многообразная, непостоянная.
Золотые слова переписал на альбомный лист красным фломастером и пришпилил над рабочим столом. Потому, что моя Майя будто сошла с букинистической страницы.
Как и предполагал, зимняя оттепель в наших отношениях сменилась весенним похолоданием, а затем – летней мерзлотой. Наученный прошлым опытом, не удивился, хотя сердечный Пьеро ныл и подначивал разобраться в банальном вопросе: зачем я ей нужен? Демон ему вторил, однако подходил с обратной стороны: зачем она мне нужна – раскрытая, изведанная, – когда вокруг столько таинственных и неизведанных? Гном советовал не обращать на соседей внимания, потому как Майя весьма положительная девушка. Тем более – маме нравиться.