Юные души чувствовали моё состояние, пытались утешить, облепляли горячими телами как престарелого китайского императора, но их беззаботный мир не мог понять моего взрослого и скучного.
Я всё реже проказничал, оставался наблюдателем, или сидел дома – заменял бессмысленные чувственные феерии корпением над особо заковыристым первоисточником. Я всё чаще задумывался над Майиными словами о «женихе и невесте», находя в том суждении возможность изменить бестолковую жизнь, придать ей видимость некоторой осмысленности.
Одна часть моего естества противилась, зато вторая, благоразумная, где правил Гном, неустанно повторяла: так будет лучше. Самое обидное – так считала и Змея. Вернее, Хранительница молчала, но я чувствовал, что она так считает.
В начале лета я поехал в Киев на сессию. Отважился поговорить с Майей о нашем будущем, но так ничего толком и не сказал. За десять дней Майя уделила мне лишь пару часов своего драгоценного времени, маня загорелыми коленками под коротенькой воздушной юбкой. Мои несмелые намёки уединиться на дядькиной квартире или в парке, пресекались по причине усиленной зубрёжки к важному экзамену. К тому же Майя в очередной раз напомнила, что ТАКОЕ возможно лишь при нормативном закреплении отношений, потому как чувствует себя гулящей девкой, а не порядочной девушкой и будущим экономистом. Я уже хотел признаться, что согласен, но выходило – это Майя делает мне предложение. Не бывать такому!
Ещё хуже стало после приезда Майи на каникулы. Распаренное лето стояло над Городком, где под каждым кустом можно выстелить ложе. Мы встречались, ходили на дискотеки и на речку, или гуляли ночным Городком, но Майино табу приводило в серое уныние.
В который раз надумал поставить крест на нашем бессмысленном романе. Несколько раз почти решался, загодя обдумывал прощальные слова, взгляды и жесты, но стоило взглянуть на Майю: на огонь в глазах, на гибкую фигурку, прикрытую легчайшим сарафаном – придуманные слова испарялись. Я следовал за ней безропотным оруженосцем, осчастливленный самим её присутствием.
Однажды, разомлевшим июльским вечером, после дискотеки, не утерпел: схватил Майю на руки, ничего не объясняя, бегом понёс к дальней скамейке парка. Девушка приняла игру, лишь залепетала необходимое в таких случаях: «Отпусти! Дурак! Что ты делаешь?..».
Пока бежал, неугомонный Демон намечтал возможных услад, сорвал с пахнущего лавандой тела платьице и всё, что под ним – оставалось воплотить задуманное наяву. Но будучи посаженной на скамейку, Майя увернулась, поправив задранный подол и серьёзно заметила, что наши частые встречи плохо на меня влияют, мне нужно поостыть, сделать выводы, а пока… пока она отправиться с подругами в Крым. Вернётся в конце августа, тогда и ждёт в гости.