Открылась дверь. На площадку вышел нескладный лысый мужчина, одетый в новый добротный камуфляж. За ним семенила худая маленькая женщина, с крысиным лицом.
Мужчина что-то втолковывал спутнице, но речь его воспринималась, как бессвязное бульканье.
– Вашиль Федоович! – окликнул меня мужчина.
На Маричку даже не взглянул.
Лысый протянул мне руку – я пожал. Затем он кивнул Бубенчику. Видно, в майданной иерархии я стоял выше штатного палача.
Мужчина опять затараторил, обращаясь то ко мне, то кивал на спутницу с бегающими косыми глазами, которые смотрели в разные стороны. Единственное, что я понял в той тарабарщине, что ложь во благо «великой идеи» – ложью не является.
– …ось людына, яка ообить еволюцию. Вин скаже…
Мужчина хлопнул меня по плечу, легонько оттолкнул от себя, и, казалось, утратил всякий интерес. Они со спутницей пошли вниз по лестнице.
«Типажи!..».
Я вспомнил, что видел того шепелявого на собрании у Сатаны, в первых рядах, в зеленом плаще.
«Тот самый!».
«Комендант Майдана и один из его организаторов, – проявились в голове ангельские слова, подтвердившие мою догадку. – Кличка «Логопед». С ним корреспондент одного из интернет-сайтов, которые поддерживают шабаш. Между собой они зовут ее Танькой-Кикиморой.
***
– Так тебя, Васька, по отчеству – Федорович? Как того кровососа? – спросил Бубенчик, когда мы поднялись к нему в комнату на седьмом этаже.
Я опять не ответил – вопрос был глупый.
«Нужно выбираться. Все равно, ЖЕЛАНИЯ не загадаю».
Бубенчик предложил нам садиться, нажал кнопку электрочайника, стоявшего на тумбочке.
Я огляделся. Комната небольшая – видимо, бывший кабинет: офисный стол, кресло, панцирная койка в углу – такие стоят в общагах.
Между койкой и тумбочкой был втиснут венский стул с гобеленовой спинкой, на вычурных массивных ножках – брат-близнец страдальца, который тлел в нашем с Маричкой в костре.
На стенах кабинета висели полупустые книжные полки, красно-черный флаг, лозунги, плакаты, прочая революционная муть, которой сейчас завалены улицы.
Вдоль стены стояли убогие фанерные стулья, скрепленные между собой в единый блок, которыми при Союзе оснащались дешевые кинотеатры и актовые залы в школах. Туда мы с Маричкой и присели.
– Сейчас чаю выпьем, а затем пойдем на «площадь», – сказал радушный хозяин. – Площадью мы называем холл на восьмом этаже, где казним мусоров.
***
Бубенчик кивнул на книжную полку за нашими спинами.
Мы с Маричкой оглянулись.
Псевдо-девушка даже ахнула от изумления, прикрыла пухлой ладошкой рот.
На полке, между двух штырей был закреплен человеческий череп. На черепе висел краповый берет с эмблемой «Беркута».