Единственным, на что у Уильяма хватило сил, было прочитать надпись на нужной упаковке аспирина с миленьким приветливым ангелочком, обещающим, что все страдания пройдут, стоит лишь принять одну из чудодейственных таблеток.
Маленький огонёк раздражения вспыхнул алыми искрами глубоко в груди Уильяма. Белл не любил загадки, и уж тем более, когда их загадывал Даниэль, у которого лучшим анекдотом была история про то, как он случайно попал на церемонию сунната, забредя в соседний район городка, в котором вырос, и с тех пор был любимцем у женщин. Уильям не любил загадки, и ему хватало тех, что жизнь сама подкидывала в последнее время, испытывая нервы и здоровье Уилла.
Так что отгадывать еще одну, он сейчас не был в состоянии.
– Да о чем ты, черт возьми? – рука сама с грохотом опустилась на шершавую поверхность стола, а прозрачный гранёный стакан с карандашами и перьевыми ручками подскочил, жалобно звякнув. – Что на этот раз произошло? К мэру домой ворвались неизвестные и расстреляли всю его семью? Или очередной владелец мебельного бизнеса недоплатил государству налогов и теперь ест на завтрак, обед и ужин кашу с хлебом за наш счёт?
– Просто сам посмотри.
Даниэль ловко, словно волшебник, вытащил из-под халата свёрнутую в несколько раз и изрядно помятую газету и приглашающе протянул ее Уильяму. Коричнево-серая бумага пускала по пальцам неприятно сжимающее все внутри ощущение, а неровные черные строки сливались в одну сплошную стену неразборчивого текста и чужих, незнакомых воспалённому разуму Уильяма слов. Руки забились мелкой дрожью, и Уиллу едва хватило сил, чтобы унять бурлящее раскалёнными потоками напряжение и с громким хрустом, перебивающим стук бешено колотящегося сердца, расправить смятые страницы.
Внимательный взгляд врача тут же зацепился за широкую черно-белую фотографию на первой полосе и скачущие перед расплывающимся взглядом буквы заголовка.
Внутри все тут же похолодело, и Уильям выпрямился по струнке, чувствуя, как раскалённая внутри пружина натянулась с новой силой, готовая в любой момент раскрутиться и разорвать сердце несчастного Уилла на маленькие кусочки. Во рту пересохло, и сколько бы Уилл не пытался сглотнуть редкие капельки проступающей на кончике языка слюны, он лишь чувствовал горький комок, что скребся по его горлу вверх и вниз, оставляя после себя привкус виски и металла.
– О, господи…
Уильям выронил из рук газету и резко отодвинул кресло, вскакивая на ноги. с фотографии на молодого врача смотрело внутреннее убранство одного из подпольных баров, в котором Уилл провёл вчерашний вечер. Разбитые плафоны, разлившийся по столам алкоголь и испещрённые мелкими дырочками стены заставляли сердце Уильяма биться с удвоенной скоростью, взывая к себе на помощь чьи-нибудь сильные руки, что смогли бы сделать ему массаж сердца и остудить бурлящую кровь.