Уильям слишком хорошо помнил льющееся через край веселье в этом баре.
И ему было больно видеть на фотографии тёмные пятна, усеявшие некогда светлый пёстрый ковёр, и чьи-то безжизненно выпавшие из-за барной стойки руки.
Уильям отшатнулся, нащупав за спиной ручку от двери, и резко нажал на неё, впуская в помещение свежий воздух. Радио противно шипело, ринувшийся в кабинет солнечный свет резал глаза отблесками зеркал, а Уильям лишь слышал шумящий в ушах прибой. Его взгляд нервно перебегал с брошенной на стол газеты на Даниэля, а губы безвольно открывались, как у выкинутой на берег рыбы. Ему не хватало кислорода, но он не мог сделать даже малейшего вдоха.
– Вот и я о том же, – голос Даниэля словно был покрыт лёгкой дымкой молочного тумана, что только сейчас начал рассеиваться в голове Уилла, а движения друга были заторможенными, медленными и плавными, словно их прокручивал на плёнке засыпающий от прожитых лет старик. – Я как услышал, что ты заступил на дежурство, – тут же примчался посмотреть нет ли в тебе лишних отверстий.
Слова хлёсткой пощёчиной обожгли Уильяма, морской шум унёс резкий порыв ветра, и Уилл быстро заморгал, непонимающе глядя на Даниэля. Смысл сказанного слишком медленно доходил до Уильяма, и ему потребовалось несколько долгих и томительных мгновений, чтобы зацепиться взглядом за едкую и самодовольную улыбку на лице Даниэля, и, поджав губы, коротко бросить в ответ:
– Очень смешно.
Уголки губ Даниэля на секунду едва заметно дёрнулись, но улыбка не сошла с его лица: она стала лишь шире и еще более раздражающей, а сам Куэрво лишь беспечно пожал плечами, мол, «Что тут такого?», и развёл руками.
– Что? – тёмная густая бровь насмешливо изогнулась. – Мы живём в опасное время, знаешь ли! Никогда не знаешь, кто окажется следующим: я или ты.
– Скорее всего ты, – холодно отозвался Уилл.
– Почему? Потому что я красивый?
– Нет, – заметно помрачнев, покачал головой Уилл. – Потому что твой брат водит сомнительные связи с сомнительными людьми. А это не лучшая гарантия того, что ты доживёшь до старости и увидишь внуков.
Уильям глубоко вздохнул и потёр переносицу. Даниэль был его лучшим другом, но не тем, кому можно было доверить свою тайну. А кабинет, в котором работал Уильям, был не лучшим местом для подобных разговоров.
Пальцы Уилла несколько раз сжались в кулаки, и Белл подался вперёд, резким движением выключая надоедливое радио. Даниэль смерил Уильяма удивлённым взглядом, а затем брови мужчины поползли вверх, когда Уилл достал из кармана сигарету, пачку спичек и жестом пригласил его выйти на улицу.