С отменой Сухого закона жизнь в городе возобновилась с новой силой. Но проблем от этого меньше не стало. Лишённые единственного источника заработка последних десяти лет, банды набросились друг на друга в борьбе за расположение политиков, новые торговые пути и влияние на районы городов. Работы в больнице становилось каждый день все больше, а напиться хотелось каждую минуту. Уилл даже забыл о данном себе обещании не курить и уже на следующий день прикончил «подаренную» Аланом пачку сигарет, очнувшись на последней затяжке. Город пылал в огне безумия, и Уилл не узнавал его. А Алан только повторял, что это «логичное завершение искусственного давления». Ничего логичного в происходящем Уильям не видел, но предпочитал сильно не задумываться. Чтобы голова лишний раз не болела.
Спокойным оставался только Алан Маккензи.
– Не понимаю, зачем я все это делаю. В этих документах нет никакого смысла. Вот что это такое? – Даниэль ткнул куда-то в лист, вглядываясь в мелкие буквы, а затем медленно по слогам прочитал: – «Закладная на жемчужное ожерелье». Причём тут жемчужное ожерелье? Анхель торгует украшениями из платины, а не из жемчуга. Что за… «Золотая подвеска, инкрустированная изумрудами», – вскинув указательный палец, продекламировал Куэрво.
– Может Анхель решил расширить бизнес? – пожал плечами Уилл и взъерошил волосы на затылке.
– В тяжёлые годы кризиса торговал никому не нужной платиной, а как финансы людей пошли на рост, так сразу переключился на золото? Не смеши, меня, дружище. – Даниэль едко ухмыльнулся и покачал головой. – Ни одна налоговая этому не поверит. Матерь божья, у него долг перед налоговой в пятнадцать тысяч долларов! Как… как он планирует это выплатить?
– С божьей помощью? – съехидничал Уилл.
– Спасибо за поддержку.
Сквозь несколько стен, отделявших кабинет Даниэля от Анхеля, доносился разговор на повышенных тонах. Разобрать слов ни Уилл, ни Даниэль не могли, но каждый раз напряженно вслушивались в неожиданную тишину и одновременно выдыхали с облегчением, когда ругань возобновлялась. Алан Маккензи – или Натаниэль Кёниг, разобрать сейчас было достаточно сложно, – пожаловал в особняк Куэрво несколькими часами ранее и не для дружеской беседы о бизнесе. Даниэль сказал, что он был похож на разъярённого быка и накинулся на Анхеля едва перешагнув порог дома. Алан говорил громко и спокойно – и от этого спокойствия по коже пробегал холод. Уилл слышал истеричные нотки в речи Анхеля, и ровный, морозный тон Алана. И был удивлён, почему Анхель Куэрво в принципе еще жив, дышит и даже смеет что-то возражать.