– Да.
Сухость в голосе Эйлин могла сравниться только с сухостью оборачивающегося вокруг ее лодыжки бинта. Но Уильям ухватился за единственную соломинку, боясь, что девушка снова замкнётся и разговаривать Уиллу придётся только с ее приветливой беспокоящейся подругой, ухмыляющейся медсестрой и молчаливыми аппаратами.
– Красивый город, – с улыбкой кивнул Уилл, обматывая эластичный бинт вокруг ноги Эйлин. – Был там однажды с хорошим другом. На удивление даже погода была сносной. Там еще такой лес красивый есть…
– В нем по легендам водятся феи, – глухо оборвала его Эйлин, не мигая наблюдая за каждым действием Уильяма.
– Да, – снова кивнул Уилл и, понизив голос, заговорщицки добавил: – Я даже видел одну. И не нужно смотреть на меня с таким недоверием, – мужчина мягко усмехнулся. – Она и правда была похожа на фею. По крайней мере, мне так показалось в тот момент. Жаль только, что я так и не узнал ее имени.
– Она была такой же красивой, как фея? – тихий голос Эйлин едва перекрывал писк аппаратов и сдержанное хмыканье стоящей над душой у Уильяма медсестры.
– Да. Светлая кожа. – Оборот бинта. – Огненные волосы. – Еще один оборот. – Она была воздушной. И мой очень хороший друг был от неё без ума. Но не у всех сказок про фей бывает хороший конец.
Уильям усмехнулся, чувствуя в собственных словах неловкость, и поспешил сменить тему:
– Почему переехали сюда?
– Работа отца.
– И кто же он у тебя?
– Актёр. В театре. Довольно посредственный.
– Твой отец или театр? – рассыпался смехом Уильям.
Эйлин помедлила, поджала челюстью и коротко кивнула, сдерживая рвущуюся наружу ироничную улыбку:
– Оба.
Сухие ответы Эйлин резали по натянувшемуся между ними напряжению, и Уильям решил больше не выпытывать из неразговорчивой девочки информацию. Его работа в этом кабинете практически закончилась, как и рулон в руках. Уильям сделал несколько последних оборотов и немного отъехал, оценивающим взглядом обведя перемотанную ногу Эйлин. Не самая лучшая повязка в его жизни, но и Уильям научился их накладывать, к своему большому стыду, совсем недавно, когда устроился работать в эту клинику. До этого все своё рабочее время Уилл проводил обычно за бумажками или держа в руках скальпель, а на пациентов смотрел исключительно сверху вниз.
– Ну вот и все, – поправив бинт, Уильям поднял голову и посмотрел на Эйлин, заглядывая той в глаза. – Несколько недель покоя, и твоя нога будет как новенькая.
Уильям говорил очень медленно и сам не понимал, зачем он это делает: Эйлин прекрасно его понимала. А вот он ее не так чтобы хорошо. Ему приходилось напрягать весь свой слух и раскатывать на языке каждое слово Эйлин, чтобы подобрать в собственном произношении подходящий аналог. Уильям казался себе школьником, которого заставляют на слух переводить незнакомый текст с французского или, что еще хуже, испанского без подготовки и с единственным выученным на этом языке словом «Здравствуйте».