И тут я обернулся к ней. «Не подходи!» – пронзительно, страшно закричала она, что-то заподозрив. После чего начала медленно подниматься со стола, без сожаления закрывая и пряча от меня только что бесстыдно обнаженное. «Не подходи, говорю!» – снова закричала она, следя как я приближаюсь к ней, её лицо начало меняться, обезображиваться безпредельной злобой, ей совсем не нужно было то, что я хотел с ней сделать. Весь её облик стал меняться вслед за её лицом. Нет, он по-прежнему был неотразимо прекрасен, неотразимо красив, все так же невыносимо желанен, но словно из-под воды в нем начало близко подниматься к поверхности то ужасное и страшное, что было в ней до поры до времени скрыто, то, что она в начале всегда прятала от своих жертв, прятала до самого конца, оставляя свое самое страшное наказание им на десерт. И чем ближе я подходил к ней, тем ближе к поверхности лица, всего её существа подплывало, поднималось из её страшных глубин это её чудовище изнутри, взращенное, старательно выращенное ею в себе уже давно.
– Я ничего от тебя не оставлю! – в бешенстве пообещала она, продолжая за мной следить. Все мое тело вдруг начало сочится кровью в местах старых, смертельных ранений, в давних разрезах и разрублений.
С бездушной улыбкой на лице она заставляла мое тело разрушаться. Закричав от нестерпимой боли, которую прежне никогда не испытывал, я продолжал свой путь к ней, который, благодаря её чудовищной воли, растягивался для меня на века. С помощью страшного ветра зла, который необъяснимо как от нее исходил с невероятной силой, она делала всё, чтобы я до нее не дошел, но не смотря на все её усилия, они были напрасны, хоть и последние шаги к ней достались мне ценой целой вечности.
Когда я её обнял, это была уже не она. Нет, она, но с чёрной кожей, выпавшими зубами, изуродованным старостью телом, она была сейчас той, которая давно для себя умерла и которая давно об этом забыла. Нежно касаясь её обезображенного временем лица, я тихо её успокоил: «Ты всегда будешь прекрасна», – и поцеловал её так, как мог поцеловать только тот, кто её по-настоящему любит, ни смотря ни на что, не обращая внимания на то, какой она была только что, прежде и которой она была и оставалась где-то там далеко-далеко в глубине своей души всегда чистой и невинной. Я держал её в объятьях до тех пор, пока к ней не пришло спасение этого понимания и отпустил только тогда, когда в этом она больше не нуждалась…
На прощание в последний раз поцеловал её чёрное, как сгоревшее дерево лицо, после чего с нею начало происходить невозможное, она вновь начала превращаться в невероятно прекрасное создание, но без своего чудовища внутри, которое без следа исчезло в её духовных водах сокровенного. Она становилась прежней, той, какой была при жизни на самом деле. Всё. Я сделал всё, что мог. Собрав последние силы, я вышел из квартиры. Кровь продолжала стекать с меня тёмно-алыми змеями, но чем дальше я отходил от этой квартиры вниз по лестнице, тем тоньше и слабее они становились, постепенно затихая и возвращаясь ко мне.