И все же она прошептала его имя. Или проскулила?
– Д... Джесси? – Звук был таким несмелым, что, казалось, это занавеска задела за подоконник. – Джесси? – спросила Абигейл снова у охваченного лунным светом тела.
Он сонно повернул голову на подушке. Глаза его не были видны мисс Абигейл, но луна оттеняла мужественные линии его лица. От усов оставалась темная, манящая тень. Джесси опустил подбородок и взглянул поверх груди. Увидев Абигейл, он натянул простыню на себя.
– Эбби? Что случилось? – спросил он сонно, еще не совсем придя в себя, и поднялся на локтях.
– Д... Джесси? – дрожащим голосом проговорила Абигейл, внезапно позабыв, что хотела сказать. Это было ужасно. Просто ужасно. Хуже, чем любая обида, нанесенная им, и все же она продолжала стоять, сжав кулаки и поднеся их к подбородку.
Но он понял. Понял по той дрожи, с которой она произнесла, наконец, его имя. Он сел, натянул простыню еще больше, и свесил одну ногу через край кровати.
– Что ты здесь делаешь?
– Не спрашивайте... пожалуйста, – начала она. Их окружала безмолвная ночь, время, казалось, остановило свой бег, пока из кремовой ночи не донесся тихий, низкий, понимающий голос Джесси.
– Мне не надо спрашивать?
Она сглотнула и покачала головой, не в силах говорить.
Он не знал, что делать: он знал, что должен сделать.
– Отправляйся обратно наверх, Эбби. Ради Бога, уходи. Ты не понимаешь, что делаешь. Мне не следовало давать тебе это шампанское.
– Я не пьяна, Джесси. Я... Я не пьяна. И я не хочу возвращаться наверх.
– Это не нужно тебе в твоей жизни.
– В какой жизни? – задыхаясь спросила она. Сердце Джесси сжалось от угрызений совести из-за того, что он лишил ее спокойствия, которое всегда у нее было.
– Жизни, которой ты всегда гордилась, жизни, которую я не хочу разрушить.
– Я так много раз думала, что знаю, что может разрушить мою жизнь. Моя мать всегда предупреждала меня, что ее могут разрушить мужчины вроде Ричарда. Когда она умерла, а он уехал, я гадала, как существовать изо дня в день посреди этой пустоты. Потом в мой дом пришел человек по имени Дэвид Мелчер, и я снова обрела надежду, но...
– Эбби, я пытался извиниться за это. Я знаю, мне не следовало выгонять Мелчера. Прости.
– Да, вам не следовало, но вы это уже сделали, и он уехал и никогда не вернется. И мне надо... я...
Она стояла как манекен, лунный свет окрасил ее в цвет слоновой кости. Руки были прижаты к дрожащим губам.
– Эбби, не говори так. Ты была права вечером за ужином. Я действительно ценю все твои старомодные моральные принципы, в противном случае я давно бы овладел тобой. Я не хочу стать тем человеком, который повергнет их в прах, поэтому возвращайся наверх, а завтра я уеду.