И вдруг она поняла, почему он смеется – это был смех простого удовольствия. На ее губах заиграла улыбка, и внутри нее затеплился медленный огонек ответной радости. Джесси крепко обнял Эбби и улыбнулся, нежно перекатываясь вместе с ней.
– Ах, Эбби, ты прекрасна, – раздалась его похвала, – ты чертовски хороша.
Никакие другие слова не могли в этот момент больше обрадовать Эбби. Она улыбнулась ему в грудь. Потом он закинул руки за голову и умиротворенно закрыл глаза. Абигейл смотрела на него с изумлением, пока он не заснул. А она сидела верхом на нем – завороженная, обнаженная и новая.
Едва проснувшись, Эбби поняла, что перетрудилась. Ей было тридцать три года и некоторые мышцы, которые она потянула прошлой ночью, не растягивались много лет. Подавив стон, она перевернулась на край кровати.
– Доброе утро, мисс Абигейл, – послышался растягивающий слова, приятный голос с хрипотцой позади нее. Но она не могла даже и думать, чтобы оказаться лицом к лицу с Джесси,зная, что через несколько часов он навсегда уйдет из ее жизни. Обвив ее бедра сильными, загорелыми руками, он поцеловал ее внизу, почти там где она сидела. Джесси лежал позади Эбби, поверх помятой простыни __ куда ты собралась? – лениво полюбопытствовал он, слегка ущипнув.
Она втянула в себя воздух и напрягла спину.
– Не делай так, больно!
Он оставил ее и наблюдал, как она медленно поднимается, держась за поясницу. Два или три шага – и они знали, что у Абигейл болит не только спина. Но она все равно добралась до сброшенной на полу одежды и, превозмогая боль, наклонилась за халатом.
Ну и наслаждение!
Джесси хотел насладиться Эбби утром, но понял, что об этом не может быть и речи. Она выпрямилась во весь рост, но движения ее были не такими проворными, как раньше. Она вяло побрела из комнаты, а Джесси остался лежать, чувствуя себя на седьмом небе – в этом не было никаких сомнений! Он напрягся, зевнул, почесал грудь и весело вскочил, чтобы натянуть штаны.
Эбби увидела грязный поднос, кости и застывший жир на тарелках. Она оглядела кофейные чашки с коричневыми пятнами на стенках и осадком на дне, стаканы с выдохшимся шампанским, пятно на скатерти, куда упал кусок мяса. С грустью она вспомнила их веселый смех, когда она несколько раз тщетно пыталась ровно расстелить скатерть. С отвращением она стояла посреди комнаты и в раздумье затягивала пояс халата, пока он не разрезал ее чуть ли не пополам. Она сказала себе, что не должна думать о прошлой ночи, как о чем-то омерзительном! Но не могла! Видя беспорядок на столе, она думала с сожалением, что бы вымыть первым, тарелки или себя?