Она выпрямилась так резко, что хрустнули ее шейные позвонки.
– Не называйте меня женщиной, слышите?!
Она снова ухватила его руку и принялась вытирать ее насухо.
– Почему? Вы что, не женщина?
Руки мисс Абигейл замерли, удерживаемые вместе с полотенцем его длинными темными пальцами. Ее охватила паника, сердце бешено забилось. Она взглянула в его темные пытливые глаза.
– Не для вас, – чопорно ответила она и, освободив свою руку, быстро слезла с кровати.
Что-то изменилось между ними, когда он взял ее за руку. Они замолкли, мисс Абигейл занялась правой ногой и намылила ее, тщательно обходя рану. Один раз, почувствовав укол боли, он изогнулся, подняв грудь и утопив затылок в подушке.
– Дело идет на поправку, и не важно, что это может сопровождаться не совсем приятными ощущениями, – заметила мисс Абигейл.
Она все еще была расстроена предыдущими замечаниями Джесси. Когда она проворно намылила ногу и добралась до ступни, он взглянул на мисс Абигейл и тихо спросил:
– А для старины Мелчера? Она приподняла голову.
– Что?
– Вы женщина? Вы женщина для старины Мелчера?
Но момент для вопроса был выбран неподходящий. Она держала его больную ногу и без всяких колебаний опустила вниз, вместе с пеной, водой и всем прочим. Джесси охнул, но мисс Абигейл не сдвинулась с места, с оскорбленным видом глядя на него и сверкая глазами:
– Разве вам недостаточно того, что вы навредили нашим отношениям с мистером Мелчером? Он– настоящий джентльмен... а вы даже понятия не имеете, что это такое. Вам приятно сознавать, что именно по вашей вине я его потеряла?
Нога вдруг чертовски сильно заболела, плотно сжатые губы побелели, но мисс Абигейл не замечала этого. Что ей от него нужно?
– Если он был таким распрекрасным джентльменом, почему вы его вышвырнули отсюда? – возразил Джесси.
Она поджала губы, мочалка полетела в миску, расплескивая воду по его лицу, брызгая на стены и подушку. Джесси отпрянул и выкрикнул:
– Эй, куда идете? Вы еще не закончили!
– У вас, сэр, есть одна здоровая рука. Используйте ее! – И ее юбки исчезли за дверью.
Джесси взглянул вниз, на свою намыленную ступню.
– Но что мне делать с мылом?
– Почему бы вам не попробовать вымыть им ваш рот, что следовало бы сделать еще вашей мамочке!
От сохнущего мыла начался зуд.
– Не оставляйте на мне это мыло!
– Будьте довольны, что я хоть как-то вымыла вас.
Он саданул здоровым кулаком об матрас и заорал во всю глотку:
– А ну-ка вернись, ты, гадюка!
Но она не возвращалась. Зуд стал невыносимым, и Джесси, превозмогая боль, согнулся и простыней вытер намыленную ногу.