Увидев купца, Гришка оживился.
– А, наконец-то пожаловал! Давненько я тебя здесь поджидаю. – заметив удивление купца, с важным видом пояснил, – Знаю-знаю, с какой просьбой ко мне пожаловал, всё знаю: и про кикимору, и про коня любимого…
«Значит он и правда в магических науках силён, раз обо всём знает!» – подумал Годимир Силович.
– Только вот, – Гришка наклонился вперёд и понизил голос до хриплого шёпота, – дорого это будет стоить, купец. Кикимору прогнать, это тебе не козу на базар свести. – он криво усмехнулся, а Годимир Силович вздохнул:
– Что ж, заплачу сколько скажешь, торговаться не стану. Ты только избавь меня от этой нечисти!
– Тогда слушай. – сказал вмиг повеселевший Гришка, – Для обряда мне нужно будет две бутылки вина, голова сахара, ещё разносолы всякие, какие только по праздникам едаешь. В общем, стол щедро накрой, не скупись. А в уплату… – Гришка замялся, хитро прищурясь, оглядывая купца и прикидывая, какую цену тот в состоянии заплатить, – В уплату за свои труды я возьму пять… нет, десять золотых!
Купец аж крякнул от такой суммы:
– Десять золотых?! Это же стоимость половины моего табуна!
Гришка развёл руками, придав лицу наигранно безразличное выражение:
– Что ж, если не хочешь, то можно кикимору и не выгонять…
– Ладно-ладно! Десять, так десять. Будет тебе всё. – спешно согласился купец, заскрипев зубами с досады, – Когда тебя ждать?
Гришка довольно ощерился:
– А вот как солнышко за горизонт закатится, так и жди. Только смотри, купец, стол хорошо накрой, не скупись, это сильно обряду поможет.
Годимир Силович кивнул ему и понуро вышел из трактира. Не успела за ним и дверь затвориться, как к Гришке за стол подсел Яков.
– Ну что, колдун, всё слышал? – криво ухмыльнулся ему Гришка, – Вечером к купцу иду. Так что, гони монету.
– Сначала дело сделай, а потом уже плату требуй. – Яков покачал головой, – Сильно рисковал ты, слишком большую цену заломил. А ну, как бы купец не согласился?
Гришка хрипло рассмеялся:
– Простак он, этот купец. Такие дураки сами на рожон лезут, словно хотят быть облапошенными. Я таких как он, за версту чую.
Яков презрительно скривился:
– Лиходействуешь и гордишься этим? А не боишься расплаты за беззакония свои?
Гришка снова оскалился в злобной ухмылке:
– Я такого на свете навидался, что теперь ни бога, ни чёрта не боюсь! Люди – вот самое страшное зло. Такого творят, что самому дьяволу в аду не приснится. А ты что же, мораль мне читать пришёл или о деле разговаривать? Сказывай, что в доме купца сделать нужно и катись отсюда!
– О деле, о деле. – Яков достал из-за пазухи пустую бутыль, крепко запечатанную сургучом, и поставил на стол перед Гришкой, – Вечером, когда пойдёшь к купцу, возьмёшь эту бутылку с собой. Выгонишь хозяев из дома, поорёшь, пошумишь, будто кикимору выгоняешь, а перед уходом откроешь эту бутылку и оставишь её в доме купца. Не раньше, ясно?