Гришка взял бутыль и покрутил в руках.
– Так в ней же нет ничего. – он поковырял пальцем сургуч, – И стоило её так запечатывать? Понимаю, если бы в ней вино было…
Яков охнул, выхватил из рук разбойника бутылку, осторожно поставил на стол и зло зашипел ему:
– Вот бестолочь! Сказано же тебе, что раньше срока открывать нельзя! В ней целое полчище злыдней сидит. Сейчас как выскочат, привяжутся, и вовек от них не отвяжешься!
Гришка недоумённо хмыкнул:
– Вот ещё бредятина – злыдни! Она же пустая, пустее некуда. По-моему, вы со своей сестрицей того, – разбойник насмешливо постучал себя пальцем по голове, – умом тронулись!
– Тебе не за разговоры платят! – зло процедил Яков, – Делай, братец, что велено и языком не мели.
– Не брат я тебе, колдун! – огрызнулся Гришка, – Дело я сделаю, не боись. А вам с сестрицей о плате забывать не советую. – он демонстративно взялся за рукоять кривого ножа, точащего у него из-за пояса, – И не просмотрю, что вы колдуны…
– Сразу после дела тебя к сестре отведу, получишь свою плату. – сказал Яков поднимаясь и злобно процедил Гришке на последок через плечо:
– И правда, что не брат…
* * *
Вечером, когда солнце скрылось за горизонтом, Гришка прихватил с собой пустую запечатанную бутылку, мешок и отправился в дом купца.
Выгнав, как и было велено Яковом, хозяев во двор, Гришка вошёл в горницу и радостно потёр руки:
«Гляди, как купеческая жёнка расстаралась! Такой стол накрыла, что десятерых можно вдоволь накормить!» – накрытый белой скатертью стол был весь уставлен всевозможными яствами так, что ложку уже положить было негде.
Довольно хмыкнув, разбойник достал из-за пазухи бутыль и мешок.
«Пожалуй, одну бутылку вина здесь выпью, а вторую со всей этой снедью с собой заберу. Попотчую своих друзей сегодня на славу!» – и принялся собирать всё в мешок со стола, не забывая отхлёбывать вина и откусывать от всего, что повкуснее.
Закончив, Гришка снял с опустевшего стола горящие свечи и расставил их на полу так, чтобы его тень от их света выросла до самого потолка, и её хорошо было видно с улицы через открытые окна. Затем он принялся скакать по горнице, громко крича всякую тарабарщину и стуча ложками-поварёшками по всему, что под руку попадалось. Такой трам-тарарам развёл, что у самого в ушах зазвенело от шума.
Вдоволь так натешившись, взвалил разбойник мешок с вкусностями на спину, разбил об пол бутыль, которую дал ему колдун и вышел из горницы прочь. Увидев хозяев во дворе, Гриша ухмыльнулся: его спектакль произвёл на них нужный эффект.
Дочь и жена испуганно жались к купцу с обеих сторон, бледная Голуба Любятовна крестилась и, не переставая, тихо шептала: «Свят-свят-свят!»