Купец уставился на старуху, открыв рот от удивления:
– Так ты думаешь, что Гришка… того… помер?..
– А как же иначе? Если бы он с ней сладил, не вернулась кикимора к тебе в дом. А так получается, что она и парня со свету сжила, и теперь только злее стала. – ведьма понизила свой голос до шёпота – Теперь, купец, пока всю твою семью со свету не сживёт, не успокоится.
Годимир Силович вспомнил, что ночью в доме творилось, дверь в спальню всю ножами утыканную, жену и дочку, дрожащих от страха. И почувствовал, как холодный озноб пробирает его по спине.
– Так что же теперь делать-то, бабушка?.. – спросил дрогнувшим голосом.
А ведьма, как будто только и ждала этого вопроса: достала из лохмотьев скомканный листок бумаги и протянула купцу.
– Есть у меня один обряд. От бабки моей достался. Но только ты всё должен сделать сам. Хотя… не знаю… Согласишься ли?
Годимир Силович уверенно взял листок из рук старухи:
– Я за свою семью хоть в огонь, хоть в воду пойду. Говори, что делать надо.
Довольная ведьма хитро ухмыльнулась:
– Ну, что ж, запоминай. Как решишься провести обряд, запряги в сани одну лошадь и одну корову. Да не смотри, что лето – так надо. Как запрягать будешь, ставь корову в оглобли вместо лошади, а лошадь привяжи сзади к саням вместо коровы.
В сани постели овечий тулуп, овчиной наружу. Возьми самую старую метлу или веник, что в доме имеется, и начни мести дом от дальнего угла к выходу, а в это время заговор читай, который на этом листочке написан. Хорошенько все углы вымети, а особливо за печкой, где днём кикимора отдыхает.
Весь сор, что из дома выметешь, ссыпь на овчину в санях. И гони сани в сторону леса. Только сам в сани не садись, рядом иди. Возле леса остановишься, сани дальше в чащу направь, а сам домой иди. Только смотри, не оборачивайся. Не вернётся после этого твоя кикимора.
– Всё ясно? Сделаешь? – ведьма хитро посмотрела на купца.
Годимир Силович бережно засунул листок за пазуху и сказал:
– Сделаю, бабушка. Дай бог тебе здоровья за доброту твою! В который раз мне уже помогаешь.
Ведьма быстро отвернулась и скривилась от слов купца, но тут же повернулась обратно, натянув на лицо притворно доброжелательную улыбку:
– Ступай, касатик, ступай. Не за что тебе пока ещё меня благодарить.
Годимир Силович попрощался со старухой и зашагал домой в приподнятом настроении: вот теперь-то кикимора у него попляшет!
По приходу он безотлагательно принялся за проведение обряда. Крикнул Митрофана, велел приготовить сани, запрячь в них самую тощую корову, и привязать к саням старую лошадёнку.