– Как Ви? – спросил Себастьян. Он был чисто выбрит, причесан и элегантен, но… мрачен и сильно, характерно опух. – Уже нашла себе нового бойфренда?
– Возможно, – Фредерик посмотрел на часы. – Четыре часа прошло.
Верена с кузинами уже должна была быть в Париже. Проклинать свою несчастную жизнь в роскошном номере, с видом на Эйфелеву башню. И кузины, которые точно знают с какой стороны на их крекер сыплют икру, будут ее утешать. Возможно, даже всеми известными с интерната способами.
Его опять передернуло и Фредерик обозлился на самого себя.
Вечером этих молодых куриц возьмут под крылышко старые и выведут в свет. Что будет потом, когда свет погаснет, он старался не представлять, но картинки кружили перед глазами помимо воли. Мать права, надо подыскать себе девушку. Да хоть проститутку снять, но… Стоило ему подумать о проститутке, как Джессика-дочь со всеми своими подружками исчезала и появлялась сидящая на перилах Джессика-мать. Такая, какой она была перед смертью.
– Фре-е-едди, – звала она. – Фре-едди!
И камнем летела вниз; и разбивалась как гигантский томат.
Тряхнув головой, Фредерик мрачно подумал, что импотенция стала бы спасением от всего. Иначе, он сделает то же, что Альфред: прострелит голову, чтобы избавиться от одержимости. Или пристрелит этого мудака, который трахался с его дочерью!
– Смотри-ка, – Себастьян усмехнулся.
Герцог и Цезарь уже пытались играть. Епископ улыбнулся, мысленно обернувшись на много лет назад, когда они с графом были еще мальчишками и отцовский пес Ланселот, носился по манежу с черным, как деготь, конем старого графа.
Они скакали по кругу, то догоняя друг друга, то обгоняя. Когда пес вырывался вперед, конь делал свечку и развернувшись на задних ногах, бежал в обратную сторону. А Ланселот, заметив, яростно лаял и бежал его догонять.
Они могли играть так часами. Только они вдвоем.
У старого графа была собственная псарня, но Агроном играл только с Ланселотом.
– Ты выглядишь, как дерьмо, – сказал Фред, а про себя порадовался, что окончательно бросил пить после операции.
– Твоя маман дождалась вчера, пока я напьюсь и взяла таким тепленьким, что я всю ночь проплакал по дяде Марти, – сказал Себастьян. – А твоя дочь меня бросила. Так что можем снова начать дружить.
Они посмеялись и опять замолчали.
Так много лет прошло, уже и не верится, что когда-то они могли трепаться без умолку, обо всем подряд. Начиная от лошадей и собак и заканчивая девчонками. Теперь им едва хватало воображения сказать какую-то подходящую к случаю фразу.
Фред присел и кинув камешек в ноги псу, привлек внимание Герцога.