Граф громко причмокнул губами и Цезарь, фыркая, подошел к хозяину, уткнувшись мордой в его плечо. Себастьян ласково погладил черную морду любимца, на которой уже появлялись первые белые волоски. Поцеловал коня в твердую щеку.
– Вы так и не сумели найти общий язык? – спросил он.
– Нет, – Фред выпрямился. – Она меня ненавидит. За то, что посмел когда-то любить другую. По страшному совпадению, ее мать. Смешно, но Джесс возненавидела меня за то, что я люблю дочку.
– Пока Джесс была жива, они ненавидели друг друга, – пожав плечами, припомнил граф. – Ты создал отличную, здоровую семью.
Цезарь снова отошел и толкнул мордой Герцога, который склонив передние лапы, как конь, романтично нюхал маленький фиолетовый цветочек. Пес отпрыгнул, сделал несколько прыжков боком и залаял. Цезарь сделал несколько шагов на него.
Тут не было места разыграться, как на манеже, но эти двое явно хотели начать игру.
– Как она смеет так поступать со мной? Какое право она имеет обвинять меня в чем-либо? Она сама точно так же развернулась, бросила ребенка и улетела!..
– Найди себе бабу, – тоном специалиста посоветовал Себастьян. – Лучше, из Ландлайенов.
– Она моя дочь, ты помнишь?
– Нет, не всегда. Прости. Я отдал бы тебе одну из своих, но Фердинанд навряд ли тебе понравится.
– Он из Ландлайенов? – пошутил Фредерик.
А может не пошутил… Себастьян присмотрелся к приятелю, но тот просто наблюдал за тем, как дурачатся собака и конь.
– Могу я тебя спросить? Что у вас случилось?
– Она приехала от сразу двух своих бывших и застала меня в гостиной с женой… Мы разговаривали.
– Как тебя Земля носит? – вздохнул епископ.
– Если тебя утешит, я вчера упал.
– Серьезно, Себбо! Мне сейчас не смешно…
– Я и говорю серьезно! Младшего прихватило вчера, они заехали к Филу и весь вечер провели там. Видно, я должен был стоять на подъездной дорожке у гаражей с фонарем и вглядываться в мрак ночи. Но нет, я решил: поболтаю с Маритой, выпью бокал вина… Единственное, я подарил ей серьги, но я уверен: этот момент был уже позднее. Когда Верена ушла. Потому что Марита сразу же пошла к себе в спальню, а я – к Рене.
Епископ покачал головой.
– Из ее истерического трагизма я понял, что ты и Марита влюблены.
– Влюблены?
– Как дети! – щелкнул пальцами Фредерик. – А когда я спросил, не приняла ли она чего лишнего со своими «бойфьендами», она захлопнула у меня перед носом дверь.
– Ты знаешь, что Филипп вчера собрался с силами и бросил Иден?
– Да, она что-то такое упоминала. И что с того?
– Что с того?!
– Она – верна тебе, – возразил Фредерик. – И с Филиппом… Нет, она скорее с Цезарем попытается, но не с ним.