Насколько она могла судить, в ее лице при виде его пальцев ни один мускул не дрогнул. А ведь было отчего! Генрик предупреждал, что узнать людей, которые по завершении ею акции должны будут выстрелить ей в спину, можно, прежде всего, по характерным "снайперским" мозолям на подушечках пальцев.
Ах, ты, сволочь! – ахнула она мысленно. – Ишь, устроился, "скромный воздыхатель", не знать, так и не подкопаешься. Ну, погоди же ты у меня! Посмотрим еще, кто кого сумеет к ногтю взять! – последнее замечание показалось ей настолько, как говорится, "в жилу", что она прыснула, круто развернулась и пошагала к своему столику.
– Ну, что мальчик? – с любопытством спросила Дина, как только Ана-Сурия плюхнулась на стул.
– Что?.. А-а, мальчик… пованивает мальчик, пованивает основательно, – не вполне отдавая себе отчет в том, как могут быть истолкованы ее слова, ответила Ана-Сурия.
– Да-а, – разочарованно протянула Дина. – Жалко. Я тоже терпеть не могу, когда от мужика воняет, как от козла. Под душ, что ли, залезть лень? Совсем оборзели. Хотя, вот говорят еще, что некоторые бабы с того запаха тащатся. Как так это может быть, не понимаю, извращенки какие-то.
Ана-Сурия старалась усесться так, чтобы верзила не попадал в поле ее зрения, боялась себя выдать. Ах, Генрик, Генрик, бог мой, что бы я без тебя делала, – думала она растроганно. – Пропала бы, вот и все. А теперь у нее было весьма даже существенное преимущество. Охотничек, мать его! Даже и не подозревает, что раскрыт. А предупрежденный – вооружен, как говаривала эта сволочь, ее феодалша! Теперь она, Ана-Сурия, имеет возможность нанести упреждающий удар. Лучше всего было бы прикончить бедолагу накануне акции. Только бы не ошибиться с временем, ни раньше и ни позже, чтобы замену не успели прислать. Какая все-таки замечательная вещь эти ее ноготочки.
От этих мыслей ее отвлек очередной толчок Дининой ноги.
– Эй, глянь-ка, куда это твой козел намылился?
Ана оглянулась. Верзила, воровато оглядываясь на бродвейский вход в кафе, торопливо юркнул в заднюю дверь бара. Ана перевела взгляд на вход и… чуть не подпрыгнула на месте. В дверях, не в силах сразу приспособиться к светомузыкальным барным изыскам после относительно нормально освещенного Бродвея, стоял Виктор Бюллер в сопровождении двух крепких парней крайне хищного облика – посмотришь, и сердце в пятки.
– Опаньки, – шепнула она Дине. – Я исчезаю. Мне с этим фруктом встречаться ни к чему. Не надо это мне, лишнее это, и вообще.
– Стой! – возбудилась Дина. – Это кто?
– Братец мой. Достал, собака. Если что – вы меня знать не знаете.