– А тебя тут ждут, – пробормотала Дина и снова поразилась, на этот раз перемене, что за какую-то долю секунды произошла в облике подруги. Сурия вскинулась, подобралась, насторожилась – даже зрачки ее мгновенно сузились до размера булавочной головки – и вонзилась взглядом в обоих офицеров, ну, прямо, как ножом.
– Санаторы? – Ана-Сурия с кривой ухмылкой покачала головой. – Ну, и оперативность.
– Это мои люди, – раздался за ее спиной женский голос. – Искала Вас я. Нам с Вами очень нужно, просто необходимо поговорить. Банзай, друг мой, организуйте мне стул, пожалуйста.
Ана, разумеется, видела ее на экранах инфора и телетаксера, но чтобы вот так, глаза в глаза… Лиза Дуна, полномочный представитель вице-короля в Городе, и так далее, и так далее, и так далее, очередная околорексовая красотка. Правда, эта красуля имела умные и жесткие глаза, непростая была девица, это точно. И как это так чертов Рекс всегда умудряется устроиться, чтобы лучшие бабы вселенной смотрели ему в рот и готовы были повыпрыгивать из трусиков по первому знаку?
Обе девушки смотрели друг на друга открыто, прямо, ничуть не маскируя одна – острого и жадного интереса, другая – резкого и непримиримого отторжения.
– Вы, как я понимаю, для его величества ближайшая и довереннейшая… как бы это выразиться… ах, да, слово такое есть хорошее на все случаи жизни, сотрудница. Идеальная дефиниция для разнополых, если так можно выразиться, партнеров, – сказала Ана-Сурия, выделяя слова "сотрудница" и "партнеров" со всей возможной ядовитостью. – Ведь Вы – Лиза Дуна, правильно? Я не ошибаюсь?
– Ну, заранее я знала, что разговора не получится, – досадливо скривилась Лиза. – Не будет в таком деле женщина слушать женщину, а этих чертовых мужиков никогда нет на месте, если они позарез нужны. И где только их черти носят, ведь оба уже на Азере, просила же срочно разыскать и прислать сюда хоть кого ни будь? Вот они-то сумели бы все объяснить и про Ваши закидоны, и про… про все Вам вдолбят, одним словом. Прямо в голову Вашу глупую красивую запихнут, какая Вы, простите, ненормальная дура. И сопротивляться не советую, все равно не получится, неоднократно проверено на собственном несуразном примере и опыте… Слава богу! Наконец-то. Эй! – замахала она руками, углядев кого-то в толпе. – Рекс! Мы здесь! Сюда! Сюда!
Рекс?!
По Ане прокатилась резкая, острая, пьянящая волна возбуждения. Каждая жилка, каждый нерв, каждое нервное окончание сладостно завибрировали в бешеной силе чувственной разрядки, волны которой, наплывая друг на друга, странным образом трансформировались и вздымались всепоглощающими валами новых нестерпимых возбуждений и разрядок, давящих, сминающих, в клочья рвущих сознание и даже всяческое – малейшее! – соображение. Внешний мир отключался, оплывал, гас, и судорожно скрючились пальцы, готовые вонзить ногти в мягкую податливую плоть, бороздить ее рваными ранами, терзать ее и рвать, рвать, рвать! Все вокруг вдруг окрасилось нестерпимой яркости красным цветом, уходящим на периферии зрения в глубокое бордо. Ана дернулась, глаза ее остекленели, увидев наконец-то, вблизи, здесь, рядом заслонившее весь мир огромное красивое такое милое лицо самого ненавистного в мире и такого притягательного для нее человека. Пальцы со страшной скоростью рванулись к этому лицу и… ничего не произошло. Ана прекрасно видела, как открылся рот и вытаращились глазищи у сердечной подружки Дины, как инстинктивно рванулись заслонить Его собою оба санатора, Рекс был прямо перед нею, но вот руки, ее руки почему-то пролетели его тело насквозь. Ее ядовитые ногти встретила пустота.